– Ну, не знаю, – засомневалась почему-то я в успехе. – А вдруг мы только потратим время, но так никого и не найдем? Если уж все менты Тарасова за этими воришками охотятся и никак поймать не могут, как это получится у нас? Я вообще планировала только описать случившееся, так сказать, глазами Ромки, и не более.
– Ну вот, ты, как всегда, идешь на попятную и все усложняешь, – заворчала на меня Широкова. – Может быть, лучше дождемся Романа и обо всем его хорошенько расспросим? Ты сама сказала, что он все видел, а это уже плюс – у нас, в отличие от милиции, есть живой свидетель.
– Ага, свидетель-сказочник, – устало вздохнула я, прекрасно зная, что отличить в Ромкиной истории правду от вымысла можно лишь при помощи детектора лжи, а его у нас пока нет. Действительно, надо обновлять оборудование.
– К тому же, лично я считаю, что Сергей Иванович прав: нам давно уже пора коренным образом менять лицо газеты. Почему бы, к примеру, не попробовать выпускать издание для молодежи? Могли бы писать в ней про всякие рокерские группировки, гастроли различных групп в нашем городе, про футбол, про те же преступления, совершенные молодыми ребятами. Знаете, сколько народа тогда нашу газету читать начнет? – многозначительно взмахнув руками, с гордостью за себя закончила свою речь Маринка.
– Представь себе, догадываемся, – устало вздохнув, ответила я, затем сделала небольшую паузу и продолжила: – Ее не будет читать никто.
– Почему? – очень удивилась такому заявлению Широкова.
– Потому что таких газет сейчас целая куча – выбирай, не хочу, – пояснила я ей. Мы сумеем только создать нечто похожее на то, что уже есть. Нет уж, дорогие мои, менять что-то кардинально не имеет смысла, нужно заниматься привычным делом.
– Пожалуй, вы снова правы, – высказал свое мнение Кряжимский. – Но, Ольга Юрьевна, как же тогда быть? Ведь даже описав это ограбление, о котором все сейчас говорят, мы все равно не сможем выделиться, тогда как доведя расследование до конца, получим шанс вырваться вперед. Вот тут я с Мариночкой совершенно согласен.
– Хорошо, может быть, вы и правы, стоит попробовать, – теперь уже окончательно сдалась я, мысленно вспоминая народную мудрость: «Попытка не пытка». Попробуем, может, что и выйдет.
Наш курьер с задания вернулся не скоро. Как я и подозревала, он успел попутно с ремонтом часов переделать и свои собственные дела. Когда же, наконец, он появился в редакции, порядком уже изнервничавшаяся Широкова буквально налетела на него и, схватив за ухо, командным тоном спросила:
– Ну и где тебя носило, шельма ты эдакая? Ты разве не знаешь, что сейчас рабочий день?
– Ой, кто бы говорил, – негромко заметила я, усмехнувшись. Я сидела за столом с чашкой сваренного недавно Маринкой кофе. Широкова готовила кофе лучше любого профессионала, умудряясь сделать его настолько вкусным, что устоять и отказаться от чашечки этого ароматного напитка просто не представлялось возможным.
– Мы тут тебя, понимаешь, всем отделом дожидаемся, – продолжала между тем читать Ромке нотации Широкова. – И когда только у тебя детство кончится, и ты начнешь вести себя, как нормальный взрослый человек?
Ромка, так и удерживаемый пока Маринкой за ухо, молчал, морщившись и корча кислые мины. Пару раз он даже попробовал дернуться, но вырваться из цепкой руки своей коллеги не смог.
– Откуда я мог знать, что я вам нужен? – попытался хоть как-то оправдаться курьер. – Я ведь почти весь день ничего не делаю, что толку-то просто так сидеть?
– Поговори еще у меня, – подтолкнув Ромку к стулу и, наконец, отпустив его ухо, фыркнула Маринка. Беря на себя руководящую роль в редакции, она важно продолжила: – А ну, садись и рассказывай, что ты там у банка видел.
– Так я уже все рассказал, – потирая покрасневшее ухо, ответил Ромка, поморщившись. Затем он улыбнулся и не побоялся добавить: – Это вы, мадам, кажется, опоздали, а еще на меня бочку катите.
– Мадмуазель! – поправила его Маринка.
– Господи, как вы разговариваете, – не выдержав, вздохнула я. – Такое ощущение, что я нахожусь не в редакции газеты, а на каком-то рынке.
– Я изъясняюсь так, чтобы он мог меня понять! – тут же нашлась Маринка.
– Ладно, не буду вам мешать, – предоставила я Маринке свободу действий. С тем, что она с Ромкой давно уже нашла общий язык, не поспоришь.
– Итак, вернемся к старому, – расхаживая по офису, как птица секретарь по своей клетке, заговорила вновь Широкова. – Ты был у банка, где ограбили инкассаторов? Так?
– Так, – кивнул в ответ Ромка. – Мы там с ребятами мяч гоняли.
– И ты видел все во всех подробностях? – выпытывала Маринка.
– А что там было видеть: налетели, как саранча, вырвали из рук мешки – и были таковы. Прямо как в кино.
– Ты запомнил, как выглядели эти ребятки? – спросила о главном Маринка.
– Ну, так… – выписав рукой какой-то крендель в воздухе, неопределено ответил Ромка. – В общих чертах.
– Ладно, сгодится и в общих, – согласилась Маринка и предложила ему описать воришек. Сама же расположилась на стуле поудобнее. Мальчик начал вполне банально:
– Ну, обычные вполне ребята, в кепках. Девица, правда, рыжая, коротко стриженная. Все были в черных очках с круглыми стеклами. Одеты просто – в широкие штаны и майки навыпуск. – Ромка вздохнул и замолчал.
– И это все? – изумилась Широкова.
– Все, – ответил Ромка не понимая, чему удивляется Маринка.
– А где же описание внешности, особые приметы? Неужто ты ничего не видел? – негодовала Маринка, – а еще про сенсацию что-то говорил…
– Ну, я не умею так талантливо, как ты, описывать людей: чувственный рот, сногсшибательная фигура, – Ромка принялся говорить в Маринкиной манере и даже очень похоже изобразил восхищение, какое появляется у нее на лице при очередной влюбленности.
Маринка же на это обиделась. Схватив лежащую на столе кипу бумаг, она со всей дури опустила ее Ромке на голову.
– Не смей меня передразнивать, ты, орангутанг! – зло процедила она. – Тебе вот, с твоим обезьяньим интеллектом, даже наблюдение поручить нельзя, элементарных вещей не замечаешь.
– Прекратите ссориться, – потребовала я. – Давайте вернемся к нашему происшествию. Ромочка, постарайся, пожалуйста, все еще раз вспомнить. Может, ты заметил у кого-то из ребят татуировки? Или в руках у них что-то было…
– А что у них должно было быть? – не понял меня Роман.
– Ну, не знаю, сумки, рюкзаки, – начала перечислять я.
– Точно, были рюкзаки, – спохватился Ромка.
– У всех?
– Да, – кивнул курьер. Девка спереди его прицепила, а у парней они за спиной, кажется, были.
– А при чем тут рюкзаки? От них-то какой толк? – не понимая, зачем я вообще об этом спрашиваю, возмутилась Маринка.
