— Да ты чо? Кайф! Там траву в барах продают. У меня был пакетик оттуда, приятель привёз, с таким листочком, я потом туда простую траву сыпал и всем давал, будто из Амстердама, все, идиоты, верили, никто не понял, что наёбка. Слушай, а ты не знаешь Димку Соколова? А «Серёжку Соколова? Где-то я тебя видел, точно: а ты не был…
У Ёжикова была хорошая память на лица и на голоса. Нигде он раньше конопатого Ваньку не встречал. Но вот историю с пакетиками от амстердамской дури он откуда-то знал.
Уставший Ёжиков быстро заснул, забыв о подушке. Ему приснился Ванька, забивающий большой вкусный косяк из пакетика с добрым зелёным листочком. Сам Ёжиков сидел во сне рядом, но Ванька, не прерывая своей обычной болтовни, выкурил косяк один.
Грохнула дверь, это Ванька вернулся с ночного допроса. Лёг рядом с Ёжиковым, побормотал сам с собой, засопел.
Ёжиков вдруг проснулся. Осторожно повернул голову, понюхал воздух. Отдалённый запах, заглушённый зубной пастой или мятными таблетками… От Ваньки пахло марихуаной наяву!
Сомнений быть не могло: на допросе Ванька курил траву. Ёжиков отвернулся и стал вспоминать, не сказал ли он Ваньке чего лишнего.
— У вас было отключено…
— Я знаю.
— В два часа пятьдесят четыре минуты…
— Не надо цифр.
— Извините. Он жив.
— Я знаю. Он жив, а они мертвы.
— Так точно. Мертвы в клочья.
— Он должен быть с нами.
— Я боюсь, он не захочет быть с нами.
— Возможно. Пока он не сказал, что не хочет быть с нами, пусть будет жив.
— Понял. Пусть он будет жив.
— Да. Пусть он будет жив. А они пусть будут мертвы. Слабаки.
Д'Артаньян бросил семь палок миледи, а потом его ещё завлекла к себе горничная.
Завлекла в каморку, задрала юбки, навалилась грудью на подоконник. И пока Д'Артаньян охаживал её своим длинным, почти маршальским жезлом, смотрела, как тараканятся в грязном переулке две пёстрые кошки. Потом застонала, сбила локтем настурцию. Горшок бомбой упал в переулок, кошки разлетелись по подворотням.
Портос уговорил в трактире «Святой мост» дородную селянку. И в случайной комнате, где на стенах располагался целый музей клопов, сломалась дубовая кровать.
Даже Арамис в этой главе уединялся с белошвейкой. Где пропадал Атос, никто не знал. Но Арина догадалась, чем он занимался в неизвестном месте.
Дама червей оказалась между шестёркой и десяткой треф: Арина накрыла шестёрку дамой. Но потом пасьянс завис: две карты одной масти никак не хотели окружать третью. Пасьянс назывался «Мария-Антуанетта».
Пленённая восставшим французским народом королева коротала дни перед гильотиной за этим пасьянсом. Она сама придумала его. Она загадала: если все карты соберутся в одну стопку, голова останется у неё на плечах.
Только потом история доказала, что пасьянс «Мария-Антуанетта» не может сойтись никогда. В лучшем случае получается колода + одна лишняя карта. Но сама Мария-Ануанетта этого не знала и продолжала тасовать карты даже в тот момент, когда за ней пришли и кликнули на эшафот.
Одна лишняя карта — это и была голова.
Арина откинула одеяло, не стала натягивать джинсы и подошла к зеркалу в трусах и футболке.
В зеркале она видела, что глазок на входной двери приоткрыт. В его тесной лунке купался чей-то зрачок.
Арина сняла футболку. Соски, возбуждаясь на самих себя, увиденных в зеркале, набухли и вытянулись навстречу своим двойникам. Арина подалась вперёд и коснулась сосками прохладной поверхности зеркала.
Тот, кто смотрел в глазок, должен был в этот момент опустить руку в штаны. Арина представила, как он ощупывает свою горячо каменеющую плоть.
Арина наклонилась и медленно стянула с ног невесомое кружево.
Тот, кто смотрел в глазок, должен был увидеть, как мелькнул внизу мячиков ягодиц чёрный растрёпанный кустик.
Арина стала поглаживать себя ладонью вдоль лобка, с каждым движением всё глубже погружая пальцы в тёплые складки.
Это, наверное, дивное зрелище: охранник со спущенными штанами. Глаз елозит по дверному зрачку, пальцы бегают, как по флейте, по напряжённому красному члену.
За левым плечом соткался из воздуха, проступил, как переводная картинка, знакомый призрак. Член Матадора ворвался в Арину, как негритянский спринтер врывается в финишный коридор. Мгновение — финишная ленточка лопнула, Арина вскрикнула.
Матадора не было. Арина села на кровать и заплакала. Пиковый король лёг между дамой червей и шестёркой червей. Арина накрыла королём даму.
— …Похищена сотрудница телевизионной компании «Самсон интернешнл» Арина Борисова. Источники в Силовом Министерстве полагают, что эта провокация может быть связана с выдвижением владельца компании Самсона Гаева кандидатом в депутаты Государственной Думы по сто сорок четвёртому избирательному округу…
Матадор резко затормозил, едва не вляпавшись носом в лобовое стекло.
Чёрт, какая идиотская история с этой маской…
А как понимать это заявление по радио?
И где это живописное место?
«Мерседес» Матадора медленно ехал по заросшей лесной дороге.
«Надо же, какое мудачьё. Как я должен понимать, какое место показалось им живописным?»
Но уже через две секунды он понял составителей карты. Слева по борту открылась маленькая поляна, посреди которой стоял чудовищных размеров пень. Метров пять в диаметре. Как могло выглядеть дерево, которое здесь росло, и куда оно делось?
На всех планах, в том числе и на рабочих картах ФСБ, здесь спокойно шумел сплошной лесной массив. Лишь на особо секретной карте Матадор увидел среди леса значки «новое строительство». Хитрожопый Шлейфман, к утру надыбавший где-то эту особую карту, объяснил, что в восемьдесят девятом году здесь начали возводить спецобъект ЦК КПСС.
Матадор вспомнил: в самом конце восьмидесятых, когда сахар и спички давали по карточкам, упорно ходили слухи, что Политбюро строит себе бункер на случай непредвиденного развития событий. События развернулись ещё более непредвиденно, но бункер не понадобился.
Шлейфман попросил:
— Глеб, давай я с тобой.
— Хрен тебе… Вот когда у тебя украдут бабу, тогда пожалуйста. Хоть со мной, хоть впереди меня… — Матадор сплюнул, включил зажигание, — Всё, я двинул. Как условились: через три часа ты сообщаешь генералу, куда я поехал. Будет совсем хреново, включу телефон, пусть пеленгуют… Через три часа, Шлейфман, не раньше…
Из отведённых себе Матадором на обнаружение объекта трёх часов прошло два.
«Мерседес» подъехал к оврагу. Матадор присвистнул. Ноль-один. Им удалось его удивить.
