Ах, вот оно что!
Африканское обещание, данное под маской казни, которая была только спектаклем…
Кровь отлила от кулаков Матадора. Он держал их перед собой и заторможенно наблюдал, как из свекольных кулаки превращаются в тёмно-кирпичные, в мокровные, как возвращается обычный телесный цвет…
Кровь отлила от кулаков и прилила к лицу. Матадор чувствовал, как по щекам разливается тропический жар.
Вся усталость этих дней. Весь мрачный гнёт героинового отходняка. Вся ярость самца, у которого отобрали самку. Всё унижение обманутой дружбы. Весь кошмар с африканской маской… Всё отразилось в жуткой гримасе.
— Брось пистолет, — сказал Малыш со всем другим тоном.
Матадор с удивлением заметил, что уже сжимает ТТ в согнутой правой руке. Что уже сшиб большим пальцем защёлку предохранителя. Матадор бросил пистолет в кирпичную стену.
Пистолет полетел к кирпичной стене. Из кирпичной стены торчал какой-то костыль. ТТ повис, раскачиваясь, на костыле.
Малыш вытащил из кармана свою пушку и, не глядя, швырнул её через плечо.
— Брось нож, — сказал Малыш.
Широкий клинок с затейливой вязью отразил солнечный луч, с трудом выпутавшийся из чёрных облаков. Анти Пууккер, старый мастер из Лахти, сделал ему этот нож: с массивной белой рукояткой из моржовой кости. Матадор повернул лезвие так, чтобы солнечный зайчик прыгнул в лицо Малышу.
— Брось нож, — повторил Малыш.
ТТ сорвался со стены, грохнулся на бетонный пол.
Раздался выстрел, пуля мышью прошуршала к противоположной стене, вздыбилась оранжевая кирпичная пыль.
— Не стрелять! — закричал Малыш так, что затмил солнечный свет.
Матадор прыгнул на Малыша по высокой траектории. Нож: снёс бы Малышу голову, если бы на пути стали не встала сталь.
Путь стали преградила другая сталь: два клинка сошлись в зубовном скрежете. Нож Малыша сорвался, отскочил в сторону.
Малыш сделал шаг назад, упал на спину.
— Не стрелять! — крикнул Малыш. Или он крикнул это мгновением раньше?
Матадор поднял голову. Кирпичную стену облепили, как вороны, чёрные люди в чёрных масках. В руках они держали короткие автоматы. Стволы автоматов смотрели в небо.
Матадор медленно наклонился, положил на пол нож, медленно разогнулся и молнией бросился на Малыша. Он упал на Малыша плашмя всеми своими пятью с половиной пудами хорошо тренированных мышц.
Малыш глухо ойкнул. Матадор рывком перевернул Малыша на себя, чтобы закрыться от автоматчиков, с ходу вбил два мизинца ему в ноздри, запустил большие пальцы под кадык…
Малыш и не думал сопротивляться. Состроил недовольную физиономию. Матадор вытащил из ноздрей окровавленные мизинцы, отпустил кадык.
— Дурак, — сказал Малыш и добавил, — Успокоился?
— Где она? — прохрипел Матадор.
— Кто?
— Арина.
— Не знаю. С ней что-то случилось?
Матадор снова рванулся ладонями к лицу Малыша, но Малыш уже контролировал ситуацию. Малыш крутанул ему кисть руки, Матадор взвыл от боли. Малыш резко вскочил на ноги.
Матадор, бросив оценивающий взгляд на людей-воронов, остался лежать.
— Ты её увёз, — процедил сквозь зубы Матадор. Ему не хотелось, чтобы его слышали автоматчики. — Что ты пиздишь. Ты увёз её на зелёном БМВ.
Малыш медленно, словно с перерывами на приём информации, покачал головой.
— Я тут ни при чём.
— Я тебе не верю, — сказал Матадор, — Где она?
— Не знаю, — сказал Малыш, — Клянусь.
Малыш говорит правду. Малыш должен говорить правду. Малыш всегда говорил ему правду.
— Сегодня ночью в меня стреляли, — сказал Матадор.
— Я знаю, — кивнул Малыш. — Это люди, с которыми я работаю. Они заблуждались. Они больше не будут так делать. Я помогу тебе найти Арину.
Матадор одним движением оказался на ногах. Автоматчики на стенах дружно опустились на одно колено и направили вниз воронёные стволы.
— Что это за фокусы? — спросил успокоившийся Матадор, — Прямо балет телевидения ГДР…
Малыш улыбнулся.
— А маска, — вспомнил Матадор, — Ты знаешь, что это за маска? Ты знаешь, что меня не казнили бы там, в Портсване…
Малыш удивлённо тряхнул головой. Не знает.
Или врёт?
Автоматчики в это время спустились со стен и оцепили Малыша с Матадором почтительным, но грозным кружком.
За стенами кирпичной коробки вдруг словно включился звук: голоса, команды, собачий лай, какая-то перепалка.
Матадор ошеломлённо вращал головой. В проём втаскивали телевизионную камеру. Девица в короткой юбке и с широченными бёдрами, совершенно неуместная на поле брани, прошла, не обращая внимания на вооружённых людей, с сигаретой в зубах и какими-то бумагами в руках.
Малыш призывно чмокнул губами, имитируя звук пробки, вытащенной из бутылки. Девица смерила его безразличным взглядом. Появились люди в синих комбинезонах с целым выводком разноцветных пластмассовых стульчиков.
— Нет, нет, стулья не сюда… Вот под эту стеночку. Камеру левее… Валёк, засними пока Максима, у него рожа в крови. Скорее, ребятки, скорее, сейчас приедет министр…
Импозантный мужчина в дорогом костюме уверенно раздавал указания. Матадор узнал в нём Самсона Гаева.
Глава десятая
Киллер погиб, не узнав, кто его отец — Государственный переворот в прямом эфире — Конец подпольной лаборатории — Пусязаговорил, и не только — Дубичев готовит Матадору смерть в газовой камере — К трупу говноне липнет. Трупу на говно насрать — Клятва Матадора — Девушка с бутылкой — Конецзелёного БМВ
Антон Погорельский дождался тринадцатого гудка. Телефон у Игоря не отвечал.
Вчера Игорь ускакал с работы, как горный козёл. Налетел в коридоре на мусорную корзину. Забыл на столе свой пропуск в институт. Архивистка Ира шепнула Антону, что Кузнецов вёл себя «как чеканутый».
Погорельскому срочно нужно было поговорить с Кузнецовым. О бородатом незнакомце, который читал в архиве их старые материалы.
Что за тип такой? Недавно Погорельский послал — через дядю, давно живущего в Штатах — свою научную автобиографию в один из пентагоновских институтов. А вдруг пентагоновцы передали сведения о нём, Погорельском, на родную Лубянку?
Ещё у метро Антон почувствовал мандраж. Выпил бутылку «Старого Мельника», но мандраж: перешёл в нытьё под ложечкой. К дому Кузнецова Антон шёл, беспокойно оглядываясь по сторонам. Траурный портрет принцессы Дианы в витрине книжного магазина — недобрый знак…
