— Вы могли бы отвезти мои папки к мистеру Темплу? — спросила она. — Здесь для них нет места, к тому же они теперь знают, где я живу, так что здесь тоже небезопасно.
— Сейчас я приму ванну, — сказал Фредерик, — и потом должен что-нибудь съесть. После этого я отвезу все, куда ты пожелаешь. А пока буду завтракать, расскажу вам, что я обнаружил на севере. Но до завтрака об этом ни слова… хотя скажу тебе, Джим, одно: Макиннона мы отыщем.
Салли совсем другая, думал Фредерик, бреясь в ванной. Смерть Чаки не только потрясла ее, что-то изменилось в глубине ее души. Что-то иное появилось — в выражении глаз? в линии губ? Трудно сказать, но выражение это вызывало в нем щемящую нежность. И когда она появилась утром, с черными кругами под глазами, белая как бумага, он понял, что видит ее такой впервые — беспомощной, испуганной… нуждающейся в нем. А как она приникла к нему… Да, все менялось.
За ланчем он рассказал им о Генри Уотермене и паровом оружии, а Салли дополнила его рассказ, сообщив о том, что обнаружила в Библиотеке патентов. Из студии появился Вебстер и, услышав, о чем они говорят, сел послушать.
— Так что же, по-вашему, произошло? — спросил он. — Подведите итог.
— Беллман и Норденфельс отправились в Россию, — начала Салли. — Норденфельс изобрел это оружие и получил там патент, однако делать его в России они не могли, у них не было для этого ни завода, ни соответствующей техники. Им необходимо было перебраться туда, где имеется солидный опыт производства локомотивов.
— Потом между ними произошла стычка, — продолжил Фредерик. — Они из-за чего-то поссорились — из-за чего, не знаю, да, в сущности, это и неважно. Беллман убил Норденфельса, украл его изобретение, приехал в Англию и здесь «изобрел» инженера по фамилии Хопкинсон.
— А патент на изобретение Хопкинсона записал на свое имя. И судя по всему, у него оказалась куча русских денег, — добавила Салли.
— Почему ты так думаешь? — спросил Вебстер.
— Видите ли, когда его спичечное дело обанкротилось, он остался нищим как церковная мышь. Но в тысяча восемьсот семьдесят третьем году, когда он приехал в Англию, денег у него было пруд пруди. Конечно, это только догадка, но думаю, его субсидировало русское правительство. Они хотели получить это паровое оружие, хотели, чтобы оно было создано, потому и вложили в Беллмана деньги. Вся прочая его деятельность — пароходство, скупка компаний и продажа их авуаров — все это так, между делом. Главное же — паровое оружие на колесах… Но, знаете, я все-таки не понимаю, кто мог бы воспользоваться таким оружием.
— Похоже на то, что любой генерал отдал бы свою правую руку, чтобы заполучить его, — сказал Вебстер.
Салли покачала головой, и Фредерик улыбнулся, вновь узнавая Салли — военного тактика.
— Во-первых, использовать его можно только там, где имеются железные дороги, — пояснила она свою мысль. — Вряд ли можно надеяться, что у врага достанет любезности подождать, пока инженеры противника проведут необходимые дороги в нужном месте. Кроме того, такое устройство способно стрелять только на две стороны, не так ли?
— Именно так объяснял мне мистер Уотермен, — сказал Фредерик.
— В таком случае железнодорожная линия должна пройти прямо посредине вражеской позиции, насквозь, а не вдоль нее, иначе половина огневой силы будет направлена не на врага — на собственные войска.
— Я тебя понимаю, — сказал Вебстер. — Но тогда это просто смешно.
— Только в том случае, если агрегат предполагают использовать на поле сражения. Но, возможно, тут цель другая.
— А если он не предназначен для того, чтобы действовать на поле боя, то на кой дьявол это понадобилось?!
— Понимаете… — опять заговорила Салли. — Допустим, вы правитель страны, и вы не доверяете собственному народу. Вы опасаетесь революции. Пока в ваших руках железнодорожные линии, ведущие во все главные города и порты вашей страны, а также некоторое число таких передвижных паровых огнестрельных агрегатов, вы ощущаете себя в полной безопасности. Это идеальное оружие в подобной ситуации. Оно не предназначено для борьбы с вашими противниками, оно нацелено против вашего собственного народа. Это поистине зло.
Несколько секунд все молчали.
— Мое мнение такое: ты попала в самую точку, Сэл, — сказал Джим. — Но послушай, ты собираешься переехать сюда или нет? Во-первых, они знают, что ты еще жива. И как только смекнут, что мы вернули твои папки с документами, они пойдут на все. На твоем месте я бы переехал. И она должна переехать тоже — мисс Мередит. В конце концов, места у нас хватит.
— Да, — сказала Салли. — Думаю, мне и правда лучше бы переехать. — На Фредерика она не смотрела.
— Ну а что там насчет Макиннона, Фред? — спросил Джим. — Выходит; ты разузнал, почему Беллман охотится на него? И вообще, где тут собака зарыта?
Фредерик стал рассказывать.
Салли заметила, что лицо Джима при этом все больше и больше краснеет. Наконец он отвернулся и стал сосредоточенно что-то чертить ногтем на выскобленной деревянной столешнице кухонного стола.
— Ну, вот, пожалуй, и все, — закончил свой рассказ Фредерик. — Таков закон Шотландии. Там можно жениться в шестнадцать лет без чьего-либо согласия. Я должен был сообразить это еще до того, как отправился в Незербригг: Гретна Грин — первая деревенька по ту сторону границы. Должно быть, Нелли Бад устроила это из своего рода сентиментальной симпатии — она не могла быть его любовницей. Это просто Джесси вообразила, из ревности. Но почему молчит Уитхем? И, ради всего святого, что с девочкой? Мы должны признать, что Беллману все известно, поскольку Уиндлсхэм вытянул из миссис Джерри все факты. Макиннон в опасности, это очевидно, однако…
— Он в опасности, покуда никто не знает об этой женитьбе, — подчеркнул Вебстер. — Но как только это станет общеизвестным, он в полнейшей безопасности. В этом случае даже Беллман не посмеет убить его: ведь каждому будет ясна причина. А кстати, ее папаша знает?
— Миссис Джерри сказала, что знает, — ответил Фредерик. — По-видимому, он приезжал к ней и попытался всучить ей деньги за молчание. Она спровадила его, снабдив хорошей кальвинистской оплеухой. Она мне, знаете ли, понравилась. Сухая как жердь, но с чувством юмора и абсолютно честная. Сказала, что ничего не скажет, пока ее не спросят, но если спросят — скажет правду, и никто не заставит ее сделать больше или меньше этого.
— Выходит, Уитхем знал обо всем, когда устраивал фотографирование помолвки и давал извещение о помолвке в «Таймсе», — сказал Вебстер. — Значит, его дела плохи, не так ли?
Салли промолчала. Она думала об Изабел Мередит.
Вдруг Джим встал.
— Пожалуй, я прогуляюсь, подышу воздухом, — пробормотал он и, ни на кого не взглянув, ушел.
— Что это с ним? — спросил Вебстер. Фредерик досадливо вздохнул.
— Парень влюбился, — сказал он. — А у меня-то из головы вон… Ну, вот что, Салли, сейчас мы отвезем твой скарб к мистеру Темплу, а потом съездим в Айлингтон и заберем мисс Мередит и все, что ты захочешь привезти сюда. Потом я разыщу Джима, и мы отправимся на поиски Макиннона. Ну и история. Да уж, вот так история…
