— Показывай, куда машину поставить.
— Как? Уже приехали? — изумилась она.
— Семь минут, — скромно сказал Ян.
В ухоженном дворе перед крыльцом углового подъезда стояла белая «девятка». Оттуда вылез бритоголовый богатырь в строгой джинсовой робе с надписью «security» спереди и сзади.
— Все путем, Алина Ивановна, пока никто не беспокоил, — доложил он.
— Мигом отсюда, — бросила она, взбегая на крыльцо.
— Не понял?
— Мигом! Пулей отсюда! — закричала она, не оборачиваясь. — Ян, за мной! Вероника, ты где там?
Закрыв за собой тяжелую дверь, Ян прошел за Алиной в узкий коридор, освещенный тусклыми розовыми светильниками в виде факелов. Он никогда раньше не думал, что монахи умеют обставлять свои кельи с таким комфортом. Справа и слева вдоль стен темнели высокие двери с полукруглым верхом и массивными бронзовыми ручками. На стенах между дверями поблескивали картины под стеклом: всякие там купальщицы и Венеры. Впереди из-за лиловых портьер просвечивала люстра, освещавшая уютный холл. Войдя туда, Алина закричала:
— Вероника! Куда ты подевалась! Нашла время ванны принимать!
Ян увидел на спинке кожаного дивана розовый прозрачный халатик. Кажется, вот это и называют пеньюаром. За матовой стеклянной дверью слышался плеск воды.
У Алины запел сотовый телефон. Прежде чем ответить, она попросила Яна:
— Поторопи эту копушу! Только ее здесь не хватало, такой подарок для полиции нравов!
Он потянул стеклянную дверь и увидел низкую квадратную ванну на четыре персоны. Ванна была наполнена душистой пеной, а посреди этой пены чернела головка Вероники. Ее уши были надежно укрыты огромными желтыми наушниками.
— Ой, откуда ты взялся? — громко спросила она. — Ныряй ко мне, у нас еще три часа времени.
Он постучал себя пальцем по уху, и она, поняв его жест, сняла наушники.
— Не три часа, а три минуты, — сказал он. — Одевайся быстрее, мы сматываемся. Тревога, понятно?
Вероника выбралась из ванны, стряхивая с себя хлопья пены, и Ян набросил на нее розовую махровую простыню. Алина ворвалась в ванную:
— Все пропало, они уже зашли к участковому. Он их задержит немного, но не больше чем на полчаса.
— Не открывай им, — сказал Ян. — Никого нет дома.
— Взломают двери, — она устало опустилась на край ванны. — Я их знаю. Что же делать…
Ян вытянул из ее безвольных пальцев папку с бумагами.
— Что здесь?
— Документы по аренде.
— И ты молчала? Да нам больше ничего и не нужно, — спокойно сказал он. — Им хочется видеть монахов? Покажем им монахов. Девочки, внимание. Алина, живо смывай всю косметику. Волосы назад. Короче, девочки, будьте максимально страшными. Приберите тут построже. А я встречаю гостей. Как зовут участкового?
— Какая разница? Кажется, Роберт Альбертович. Кличка «Робот».
— Он наш человек?
— Наш.
— Ну вот, а ты боялась!
Ян пронесся по холлу, сгребая одежду Вероники и непотребные журнальчики. В тумбочке под огромным телевизором он нашел перевязанную бечевкой упаковку каких-то белых брошюрок с синими крестами на обложке. Эти книжки он равномерно распределил по всей площади, попутно убирая с глаз долой бутылки и пепельницы.
В платяном шкафу он нашел еще с десяток разных пеньюаров, но продолжал перебирать вешалки. Предчувствие его не обмануло. В самом конце ряда висел коричневый балахон с капюшоном. Ян живо влез в него, морщась от застарелого запаха чужого пота. В одном кармане он нашел заплесневелый сухарь, в другом — белые мелкие четки.
— Алина! — позвал он, оглядывая стены коридора. — А куда подевались огнетушители?
— Не знаю! — ответила она из соседнего номера. — Может, их и не было никогда?
— Были! Крепления-то остались! Ищи в кладовке! — приказал он, снимая с обнаруженных креплений легкомысленные репродукции в тяжелых золоченых багетах. — Как у вас отношения с соседним офисом? Может, у них попросить?
— Ой, там такое жлобье, — Алина вышла из номера с охапкой каких-то прозрачных одеяний, черных и красных. — Какая-то страховая компания. К ним лучше не обращаться.
— Без огнетушителей нам не отстреляться, понимаешь?
Ян выскочил на крыльцо, оглянулся и перебежал через двор к противоположному подъезду. Там было такое же высокое крыльцо и такой же оцинкованный козырек. Как видно, ремонт обоих помещений выполнял один и тот же подрядчик.
Он нажал кнопку звонка, и, как только щелкнул динамик домофона, торопливо заговорил:
— Соседи, братцы, выручайте! Горим!
Дверь приотворилась на ширину цепочки, и в проеме показалась бдительная физиономия охранника:
— Вам чего?
— Не одолжите пару огнетушителей напрокат? До вечера. Мы заплатим.
— Еще чего, — процедил охранник. — Бог подаст.
Дверь с лязгом захлопнулась перед носом Яна. Это было вдвойне обидно, потому что он успел разглядеть за спиной охранника целых три огнетушителя на красном щите. Заметил он и еще кое-что. Над щитом была натянута веревка, с которой свисали банные веники.
Ян бегом, подобрав полы балахона, вернулся к Алине.
— Я же тебя предупреждала, — сказала она. — Вот, я нашла один. Но он, наверно, никуда не годится.
— Сойдет! Слушай, а чем это воняет?
— Это Вероника на кухне жарит селедку. Маринованную селедку. Чтобы запахи перебить.
— Гениально! — Ян в восторге попытался обнять Алину, но она, зажав нос, отстранилась.
Он повесил огнетушитель на самое видное место и бережно обтер рукавом балахона. Этот красный цилиндр с черным раструбом мгновенно преобразил весь интерьер. Всяк, сюда входящий, сразу поймет, что переступил порог серьезного учреждения.
В коридоре нетерпеливо клокотал колокольчик. Ян пошел открывать, на ходу листая документы. Он старался топать громко и уверенно, чтобы внушить почтение тем, кто ломился в двери. Все-таки они ломятся не в какой-нибудь притон и не в «малину», а в обитель благонравия и смирения. Документы были подписаны его тезкой, настоятелем Яном Рогаликом. Упоминались в них и еще два персонажа — отец Гжегож Псерох и координатор Сигизмунд Вечорек. Ян Стрельник вспомнил одну из своих знакомых полек, и с удовольствием восстановил в памяти ее чарующий говорок.
Теперь, с огнетушителем за спиной, с папкой в руках и с гордой полячкой в голове — теперь он был готов встретить любую комиссию.
— Мир вам, — сказал он, приоткрыв дверь на длину толстой цепочки.
— Миру мир, войне пиписька, — грубо ответили снаружи. — Сами откроете или доктора Кувалду вызвать?
— Пшепрашам
[1]
, какого доктора? — вежливо удивился Ян. — Мы не вызывали никакого доктора.
