Рейни чуть отстранилась от нее и подняла глаза на портрет, висящий над камином.
– Моя мама ужасно о нем тоскует, – сказала она тонким голосом, в котором звенели слезы. – И я тоже очень скучаю.
Несколько слезинок скатились по щеке девочки, но она поспешно смахнула их тыльной стороной руки.
Джоанна также подняла глаза, проследив за печальным взглядом девочки. Мужчина на портрете был очень похож на своего младшего брата. Крепко скроенный, сильный, лэрд Гидеон Камерон обладал такими же светло-рыжеватыми волосами и умным, волевым лицом. Его глаза, как у Алекса и Изабелл, были светло-карими.
Джоанна посмотрела на темноволосую, темноглазую девочку и ободряюще ей улыбнулась. Снова прижав ее к себе, она погладила ее по голове, по черным как смоль завиткам волос, выбившимся из туго заплетенных кос, и поцеловала ее в высокий лоб.
– Надеюсь, мы с тобой будет друзьями, – сказала она, искренне этого желая. – И еще я надеюсь, что злодей, убивший твоего отца, будет найден и получит по заслугам.
Рори остановился на пороге музыкальной комнаты, некоторое время наблюдая за обнявшимися девушками. Когда его жена так неожиданно выбежала из кухни, он задержался, чтобы извиниться перед Ниной и Алексом. Затем он поспешил в их спальню, ожидая увидеть там Джоанну, горящую негодованием. Обнаружив, что Джоанны нет, он тут же направился в конюшню, заподозрив, что она решила прямиком отправиться в Кинлохлевен. Однако и здесь Джоанны не оказалось, да и грумы заверили его, что леди Маклин не появлялась там и не пыталась оседлать Фраока или какую-либо другую лошадь.
Свирепея все больше, Рори последовательно обследовал большой холл, малый холл, солярий, галерею, буфетную, кладовую, гардеробную и даже промокший от дождя сад. И только случай привел его на второй этаж, к открытым дверям музыкальной комнаты.
В этот же момент Джоанна подняла голову и увидела его. Не дожидаясь приглашения, Рори вошел и прямиком направился к двум обнявшимся фигуркам на кушетке.
– Рейни подарила мне волшебную стрелу эльфов, – сказала ему тихо Джоанна, – чтобы избавить меня от несчастья.
Она протянула ему кремневый наконечник; Рори молча взял его, внимательно разглядывая расщепленный и явно обработанный кем-то камень.
Обнаружив с облегчением, что яростная вспышка Джоанны полностью погасла, Рори тепло улыбнулся темноволосой девочке, прижавшейся к его жене.
– Ты слишком много времени проводишь со своей тетушкой, малышка, – любовно пожурил он ее. – Скоро ты будешь варить зелье от дурного глаза и заговорами лечить все болезни, начиная от зубной боли и кончая лихорадкой.
Хотя Рори и не одобрял эксцентричные выходки и странные увлечения леди Изабелл, он подозревал, что Рейни очень близка со своей тетушкой, возможно даже больше, чем со своей милой, нежной матерью. И он также думал, что догадывается о причине этой близости.
– Тетя Изабелл ничего не знает об этой стреле эльфов, – ответила Рейни с невероятной серьезностью. – Я хотела бы, чтобы леди Джоанна всегда носила с собой этот наконечник. Он защитит ее от большой опасности.
– Моей жене не нужны никакие амулеты или талисманы, – с неожиданной горячностью возразил Рори. – Я сам могу охранять ее.
Девочка внимательно и задумчиво разглядывала его некоторое время, затем спокойно сказала:
– Когда вы с ней, лэрд Маклин, ни один человек не сможет причинить ей зло. Но вы не сможете защитить ее от своих врагов, когда вас с ней не будет.
Самоуверенно усмехаясь, Рори взял руку девочки и вложил ей в ладонь кусочек «волшебного» камня.
– Тогда нам абсолютно не о чем беспокоиться, не правда ли, малышка? Ведь леди Джоанна никогда не останется одна, я и на шаг не отпущу ее от себя. А теперь беги вниз и найди свою маму, она уже давно беспокоится о тебе.
Рейни уронила камешек на колени Джоанне и чуть заметно ей улыбнулась, словно говоря: «Мы ведь друг друга понимаем, а ему это знать не обязательно, он все равно ничего не поймет». Рейни уже подошла к двери, но замешкалась и, обернувшись, сказала, глядя на Рори:
– У меня есть и для вас подарок, лэрд Маклин. – При этих словах ее не по-детски серьезное, озабоченное личико неожиданно озарила озорная улыбка. – Для того чтобы ваш брак оказался удачным. Я сейчас принесу его вам.
– Спасибо, Рейни, – усмехнулся Рори. – Я высоко ценю твою заботу.
Когда девочка вышла и закрыла за собой дверь, Рори перевел взгляд на жену. Даже в мятом, запачканном мукой желтом платьице, сшитом явно для девочки, Джоанна ухитрялась выглядеть необыкновенно привлекательно. Она словно вся светилась изнутри каким-то особым, искрящимся светом, излучая жизнерадостность и энергию. Но в эту минуту ее обычно живое, радостное выражение лица было затуманено беспокойством, а в глазах застыла тревога.
– Почему ты привез меня сюда? – спросила она сердито, не сумев скрыть боли, явно прозвучавшей в ее дрожащем от обиды голосе.
Отложив камешек, она поднялась и встала прямо перед ним.
– Почему сюда, в Арханкери, когда ты прекрасно знаешь, что я думаю о казни моего ни в чем не повинного дедушки и твоей роли и роли Камеронов в этом злодеянии?
– Я хотел, чтобы ты встретилась с семьей Гидеона, Джоанна, – спокойно отвечал он. – Я хотел, чтобы ты узнала, каким замечательным, достойным человеком он был и какой трагедией стала его смерть для семьи. Я хотел, чтобы ты поняла, почему я непременно должен был захватить Красного Волка и заставить его предстать перед судом.
Она прямо взглянула на него своими горящими от негодования синими глазами:
– Ты и твои братья схватили не того человека, Маклин. И мы, Макдональды, никогда этого не забудем!
Выведенный из себя ее упрямством, Рори отвернулся, подошел к окну и, ухватившись рукой за тяжелую штору, с силой сжал ее и отдернул. За окном утренний весенний туман стелился по холмам, покрытым цветущим вереском, придавая долине Арханкери волшебный, призрачный вид.
Рори глубоко вздохнул, пытаясь успокоиться и не выплеснуть на свою маленькую, прелестную женушку душивший его гнев. Воспоминания об их удивительной ночи, полной страстной неги, преследовали его все утро, не давая думать ни о чем другом. Никогда прежде он не вспоминал так о ночах, проведенных с другими женщинами. Казалось, его околдовала наивная и в то же время полная внутренней страсти юная женщина, которую он только-только начал посвящать в таинство супружеских отношений. «Но она оказалась слишком способной ученицей», – думал он, внутренне ликуя. И теперь он мечтал только о том, чтобы скорее наступил вечер и он смог вновь остаться с ней наедине, в тишине их спальни, в мягкой и жаркой супружеской постели.
– Эта старая вражда между кланами должна быть остановлена, – произнес он ровным тоном, – или она погубит в конце концов Шотландию. Наш брак, милая, дает шанс прекратить бесконечную войну, которая уносит все новые и новые жизни шотландцев и губит наш народ.
