Больше всего на свете Морган хотел бы избавить Дэниелу от всей этой ужасной сцены. Он так старался, чтобы она узнала обо всем только тогда, когда Бэзил будет уже арестован. Именно поэтому он велел Стивену везти ее к Шарлотте, а затем, когда она все же приехала сюда и даже раньше их всех, приказал ей оставаться в гостиной.
Но произошло самое ужасное: Дэниела увидела и услышала то, что он старался от нее скрыть. Злой как черт на весь свет и прежде всего на самого себя, он повернулся к Невиллу Гриффину:
– Уведите отсюда этого мерзавца, иначе, клянусь, я ему все кости переломаю!
– Он вполне этого заслуживает, – сухо заметил Гриффин, но все же кивнул своим людям.
После того как судейские с помощью Ферри и Джорджа Флеминга увели продолжающего изрыгать проклятия Бэзила и трясущегося от страха Уальда Флетчера, Морган оглядел библиотеку.
– А куда, черт возьми, делась Дэниела? – спросил он у Джерома.
– Она выбежала отсюда как раз в тот момент, когда ты набросился на ее братца. Думаю, что она снова сбежала от тебя, и, причем, так далеко, как только смогла, – с осуждением в голосе произнес Джером. – Думаю, тебе не стоит ее искать прямо сейчас.
– Почему? – спросил Морган, явно озадаченный таким странным заявлением.
– Да едва ли она в этот момент испытывает к тебе какие-нибудь хорошие чувства.
– Морган, – вступил в разговор Стивен, чуть заметно улыбаясь, – ты мне напоминаешь сейчас того симпатичного, но крайне упрямого и туповатого осла, к которому еще совсем недавно привязал сквайра Полка. Слышали бы вы, – обернулся он к Джерому, – как он ругал меня на чем свет стоит всю дорогу сюда от дома Флеминга!
– За что? – с интересом спросил герцог.
– Да за то, что поехал с Дэниелой верхом через лес по короткой дороге, вместо того чтобы привезти ее, как я и просил, в карете! – снова раскипятился Морган. – Из-за тебя Дэниела приехала на целый день раньше срока! Я не хотел, чтобы она стала свидетельницей всего этого, неужели ты не понимаешь!
– Теперь-то я понимаю. Но ты мог бы по крайней мере сказать мне точное время, к которому я должен был привезти Дэниелу в Гринмонт! – с обидой заметил Стивен. Морган сокрушенно кивнул:
– Ты прав, я и тут оплошал!
– А почему ты с такой злостью накинулся на Дэниелу за то, что она спасла тебе жизнь? – спросил Джером. – Неужели все дело в задетом мужском самолюбии?
– Ад и сто чертей! Так вот что вы подумали! Ты мог бы знать меня получше, братец! Я вовсе не сердился на Дэниелу! Я просто страшно испугался за нее! И еще я был просто в панике, когда понял, что она слышала всю эту грязь о ее матери и отце! Каким бы негодяем ни был Бэзил, он все же ее брат! Я не хотел, чтобы его арестовали на ее глазах. Я так старался этого избежать! Я был зол на себя за то, что не смог ее уберечь! – Если честно, то Морган восхищался и гордился Дэниелой. Она одна не потеряла присутствия духа. Все же следовало признать, что эта удивительная женщина была бы достойной подругой Благородному Джеку.
– Должен тебе заметить, что даже после твоего не слишком вразумительного объяснения для меня так и осталось неясным, почему ты с такой злостью накинулся на бедную девушку? Боюсь, она тоже все поняла совершенно неправильно.
Морган пробормотал себе что-то под нос и растерянно провел рукой по волосам.
Джером подошел к столу и, плеснув в рюмку бренди, протянул брату:
– Выпей пару глотков и постарайся прийти в себя. Тебе необходимо срочно ехать в Лондон.
– В Лондон? – довольно тупо переспросил Морган, непонимающим взглядом уставившись на брата. – Зачем?
– А затем, что если ты хочешь снискать милость короля, то сейчас самое подходящее время. Ты что, совсем забыл о своем прошении? Важно, чтобы он осознал, кому он обязан разоблачением заговорщиков, и не менее важно, чтобы ты в этот момент оказался под рукой. В этой ситуации он не сможет отказать тебе в награде.
Конечно, Морган понимал, что Джером прав. Но боже мой! Как же ему не хотелось сейчас никуда уезжать, пока он не выяснил свои отношения с Дэниелой. Захочет ли она еще его видеть после всего, что здесь произошло, и после того, что он ей наговорил?
Решительно отказавшись от бренди, Морган почти бегом бросился из библиотеки. В холле он тут же направился к Доббсу.
– Где леди Дэниела? – спросил он таким грозным тоном, что Доббс невольно попятился.
– Она уехала... с минуту назад, милорд.
– Куда? – едва не зарычал от досады Морган.
– К священнику.
– И что, она так и уехала в мужском наряде?
– Нет, ваша милость, леди Дэниела переоделась в коричневую амазонку.
И то только потому, мрачно подумал Морган, что не хочет смущать священника. Видимо, Дэниела поехала сообщить Нелл Бригс печальную новость.
– Леди Дэниела поехала одна? – уже более спокойным тоном продолжал расспрашивать Морган.
– Нет, милорд, ваш слуга Ферри настоял на том, чтобы сопровождать ее.
Мысленно поблагодарив догадливого Ферри, Морган решил не бросаться немедленно за ней следом, а дождаться ее дома. Как бы ему ни хотелось поговорить с Дэниелой, он понимал, что ей сейчас предстоит нелегкая миссия и он будет там лишним.
Дэниела вернулась домой уже далеко за полночь. Она была так измучена, что едва добралась до спальни.
А ведь завтра рано утром она должна поехать в Лондон, чтобы навестить больного отца. Она с ужасом думала о том, как рассказать ему обо всем, что произошло. Но как бы ни было ей трудно, Дэниела понимала, что будет еще хуже, если он услышит обо всем от кого-нибудь другого, не столь деликатного и осторожного. Слухи в Лондоне распространяются со скоростью лесного пожара, уж кому, как не ей, знать об этом.
Дэниела вошла в свою комнату, освещенную слабым светом одинокой свечи, и сразу же начала раздеваться. Она не стала будить горничную, предпочитая остаться в одиночестве.
Она уже начала расстегивать нижнюю сорочку, как неожиданно почувствовала на себе чей-то взгляд, оглянулась и тихо вскрикнула, заметив в глубине комнаты высокую мужскую фигуру.
Мужчина шагнул вперед, попав в тусклый круг света, и приложил палец к губам.
– Морган! – выдохнула Дэниела.
– Умоляю, не останавливайся, – чуть хрипло произнес он, кивнув на грудь, которую она тщетно пыталась прикрыть, – Это становится все более захватывающим.
Сердце Дэниелы бешено забилось. Во всей его позе, взгляде, улыбке сейчас не было и намека на то, что он сердит на нее. Нет! Сейчас его взгляд излучал столько чувственной энергии, что мог бы зажечь и мраморную статую. Не в силах отвести завороженного взгляда от любимого лица, она увидела, как он развязал шейный платок и принялся расстегивать ворот сорочки. Но затем до нее дошла вся невозможность происходящего, и она воскликнула:
