Отложив нож, Мэган протянула ему расческу.
Пока Стивен сражался со своими отросшими непослушными лохмами, Мэг прошла к камину и вернулась с миской теплой воды, мылом, полотенцем и бритвой. Все принадлежности она положила на грубо сколоченный из сосны столик, что примостился у самого края кровати.
Бритва поразила Стивена. Роскошный инструмент был оснащен перламутровой ручкой и великолепным лезвием. Подобной вещью могла бы гордиться даже титулованная особа.
– Это бритва моего отца, – в ответ на изумленный взгляд Стивена объяснила Мэган. – Храню для Джоша.
Ее слова укрепили Стивена в мысли, что Мэган знавала куда лучшие дни, чем сейчас.
Пристроив зеркальце на поднятых коленях, Стивен в отчаянии уставился на свой заросший лик. В Англии его брил лакей... и еще десятки слуг исполняли любые Желания хозяина.
На «Морском соколе» – даже если б ему в руки и попала бритва – Стивен не рискнул бы воспользоваться острым инструментом. Фрегат ни секунды не был в покое, его вечно подбрасывало и качало на океанских волнах. Ну, а попав к Гираму Флинту, о бритве можно было и вовсе забыть. Ничтожный раб на плантациях... которого, плюс ко всему прочему, господин возненавидел всей душой... не смел и мечтать о такой роскоши.
Теперь же у Стивена не поворачивался язык признаться, что он в жизни не брился самостоятельно. Будь он проклят, если станет подтверждением ее презрительных слов: «От мужчин больше неприятностей, чем помощи».
– Боюсь... боюсь, я еще слишком слаб... Руки дрожат. Наверняка порежусь. Вы мне не поможете, Мэган?
Издав недовольный вздох, Мэг занялась его лицом. Быстрые, уверенные ее движения доказывали, что делает она это не в первый раз. Только почему этот факт настолько его нервирует?
– Вам и раньше приходилось брить... Мэган твердо встретила его взгляд:
– Верно. Отца. Он терпеть не мог бриться.
Еще один мужчина, от которого больше неприятностей, чем помощи?
Стивен, подавив довольный вздох, расслабился и полностью отдался во власть умных, умелых рук Мэган.
Из-под полуприкрытых век он изучал ее черты, восхищаясь чувственным взмахом длинных темно-золотистых ресниц, обрамлявших прозрачные озера громадных серых глаз. Она гораздо красивее, решил Стивен, чем кажется на первый взгляд. Пусть ее носу и недостает аристократичной прямоты, зато его задорная, чуть вздернутая форма так и манила прильнуть губами к самому кончику. Если поначалу ее верхняя губка показалась Стивену чересчур тонкой, а нижняя – чересчур полной, то теперь он с трудом удерживался от желания провести языком по этим соблазнительным губам.
Его взгляд, так надолго задержавшийся на губах Мэган, скользнул вниз. Увлеченная работой, Мэган подалась вперед, платье на шее слегка оттопырилось, и в вырезе открылся дразнящий вид тугих белых полукружий. Стивен никак не мог отвести глаз от столь соблазнительного зрелища, невероятной силы желание пронзило его с головы до пят. Боже, как он мечтал накрыть ладонями ее восхитительную грудь и ласкать коралловые вершинки до тех пор, пока они не отзовутся горячей упругостью...
Его лоб покрылся мелкими бисеринками пота.
– Вы взмокли. Неужели снова жар? – Мэг приложила ладонь ко лбу Стивена.
От прикосновения теплой руки еще одна мощная волна желания прокатилась по его телу. Стивену оставалось лишь удивляться глубине своего влечения к этой девушке.
Ее брови удивленно сдвинулись:
– Странно... Жара совсем нет.
Черта с два. Пламя буквально пожирало его изнутри.
А Мэг, в полном неведении о том, что творится со Стивеном, тем временем продолжала его брить.
Пропади все пропадом! Похоже, саму Мэган нисколько не волновала его близость!
Ты же джентльмен, стиснув зубы, твердил про себя Стивен.
Через день-два, даст бог, силы к нему вернутся, и он отсюда уйдет. Так разве порядочно будет в ответ на доброту и заботу этой милой, хоть и слегка чопорной девушки, попытаться ее соблазнить?! Разве заслужила она такое отношение? Он ведь стольким ей обязан...
Закончив бритье, Мэган отметила довольно холодно:
– Совсем другой вид.
Без сомнения, Мэган Дрейк проявляла к нему полнейшее безразличие. Расстроенный ее столь откровенной холодностью, Стивен вновь поднес к глазам зеркальце. Треснутое стекло отразило исхудавшее, изможденное лицо со впалыми щеками и заостренными скулами. Теперь, когда со лба исчезли длинные пряди, багровый шрам над левой бровью стал еще заметнее. А в глазах притаилась боль много страдавшего, много пережившего человека.
Зрелище напомнило Стивену шекспировские строчки.
Живого трупа скорбный лик
С очами мрачными и впалыми щеками...
уныло процитировал он.
И умолк, встретив изумленный взгляд Мэган.
– Это же из «Комедии ошибок», верно? – воскликнула она.
– Верно. – Теперь настала очередь Стивена изумляться. Надо же, в нищей хижине, затерянной где-то в дремучих лесах на границе колоний, встретить женщину, с двух строчек узнающую автора! – Вы читали Шекспира?
– Разумеется. – Удивленно распахнутые глаза Мэган по-прежнему не отрывались от него. – Поразительно! Вы цитируете Шекспира по памяти. А я, откровенно говоря, думала, что вы даже читать не умеете.
Одно унижение за другим. Неужели он это заслужил?
– Я умею читать, – отрезал Стивен. – К тому же на нескольких языках. Сколько можно повторять, что я джентльмен, которого вербовщики лишили родины, положения в обществе, имени... всего!
Судя по лицу Мэган, она никак не могла прийти к решению – верить ему или нет. Стивен вновь взглянул в зеркало. Вглядываясь в свой новый облик, он начинал понимать, почему у Мэган возникло такое предубеждение.
Это изможденное лицо... оно больше не способно притягивать взгляды женщин. Даже невзрачных старых дев вроде Мэг Дрейк не способно расположить к себе такое лицо.
Стивен уронил руку с зеркалом, откинулся на подушки. Скольким же одарил его господь от рождения...
И за всю свою жизнь он ни разу – ни разу! – не оценил по достоинству то, что имел. До тех пор, пока не потерял абсолютно все.
Боже, каким же он был бездушным, неблагодарным идиотом!
Мэг отнесла миску с водой на рабочий стол, тщательно вымыла и вытерла отцовскую бритву. Руки ее Делали привычную работу, но мысли были по-прежнему заняты загадочным гостем. Стивен Уингейт с такой уверенной легкостью цитировал Шекспира... а сам совсем недавно был закован в кандалы как человек, совершивший тяжкое преступление. И все-таки он не похож на преступника. Выдает себя за английского джентльмена, которого насильно завербовали на корабль и по ошибке приняли за какого-то каторжника. Выдает? Или же так оно и есть на самом деле? Судя по его речи, это утверждение похоже на правду.
