Мэган отскочила назад:
– Ты обещал!
– Я обещал не посягать на твою добродетель. Но уж один-два безобидных поцелуя ты мне можешь позволить?!
– Не уверена, что они такие уж безобидные, твои поцелуи!
Это признание согрело ему сердце. Стивен рискнул задать вопрос, от которого всего лишь несколько минут назад его удержала гордость:
– А если б я сегодня ушел... ты пожалела бы только о мушкете? Обо мне бы скучать не стала?
Мэган отвела взгляд.
– Скучала бы, – с тоскливым вздохом прошептала она.
– И я о тебе...
Он ни за что не признается Мэган, как сильно тосковал бы по ней.
Когда Стивен, уже поздним вечером, спросил у Мэган, нет ли у нее ручки, чернил и бумаги, она удивленно заморгала:
– Ручка и чернила точно есть. А у Чарльза, кажется, где-то была бумага.
Покопавшись в ящике с вещами покойного отчима, Мэган нашла-таки чистый лист бумаги под пачкой документов, перевязанных сиреневой ленточкой.
– Кому ты собираешься писать, если не секрет? – поинтересовалась она, вручая Стивену все необходимое.
– Джорджу, в Нью-Йорк. В вашей таверне мне сказали, что как раз завтра уходит почта на север.
Стивен написал письмо, запечатал – Мэган дала ему немного воска – и положил на край кухонного стола.
– Утром отнесу в таверну, – сказал он. Мимоходом взглянув на письмо, Мэган обнаружила, что оно адресовано в Нью-Йорк, капитану Джорджу Уингейту. Сердце ее запело. Так, значит, у Стивена все-таки есть брат по имени Джордж, который служит в Нью-Йорке!
Но затем ее вновь начали одолевать сомнения. Вполне возможно, что этот Джордж Уингейт – вовсе и не брат... а Стивен просто-напросто воспользовался фамилией знакомого капитана британской армии... Вся радость Мэган вмиг улетучилась.
Когда дело касалось Стивена, Мэган напоминала себе утлое суденышко в бурном океане. Эмоции то возносили ее в заоблачные выси надежд и головокружительного счастья, то столь же стремительно обрушивали в непроницаемо-черные глубины отчаяния.
Из-за этого человека она постоянно терзается сомнениями.
А все потому, что уж слишком фантастично звучит его история.
И все же... Все же... Чем ближе она его узнает, тем больше склонна верить в его искренность.
Мэган пришла в голову неожиданная мысль. Она не верит Стивену не только потому, что рассказанная им история о джентльмене, которого насильно завербовали на военный корабль, а потом еще и спутали с опасным преступником, кажется ей довольно подозрительной. Есть и другая причина, не менее, а возможно, и более серьезная. И кроется она в самой Мэган. Ей так трудно довериться мужчине... Слишком многие из тех, кто встречался на ее пути, не только не заслуживали доверия, но делали все, чтобы использовать ее в своих целях.
И уж тем более трудно поверить человеку со следами кандалов на руках и ногах и спиной, исполосованной плетью. Разве может ни в чем не повинный, достойный человек оказаться на каторге, среди преступников?
Но разве может опасный преступник поступать так, как поступил Стивен? Уж кто-кто, а Мэган знала, что больше всего на свете Стивен мечтал выбраться отсюда и вернуться на родину. Но, несмотря ни на что, он не бросил ее с больным Джошем на руках! Ради нее и мальчика он поставил на карту собственную безопасность и даже свободу.
А если его поймают... о, господи! Благородный поступок может слишком дорого обойтись Стивену.
Но присутствие Стивена может обойтись самой Мэган еще дороже.
Глава 12
Стивен подоил корову, отставил низенький треногий табурет к стене хлева и поднял ведро, с гордостью любуясь результатом своего труда. Молоко едва не переливалось через край; белые пузыри то появлялись на поверхности, то лопались беззвучно, чтобы через миг возникнуть снова. Стивен по праву гордился своими успехами. За те девять дней, что прошли с его первой позорной попытки наладить отношения с Бесс, он стал чертовски искусен в этом деле.
Благодаря урокам Вильгельма Стивен постепенно обретал и другие, не менее важные для жизни в этих суровых краях навыки – от плотницких работ до умения выделывать кожи.
А вчера, например, он помог спасти свалившуюся в глубокий овраг корову. Стивен как раз был на ферме у Вильгельма, когда туда прибежал хозяин несчастного животного, умоляя о помощи. Вильгельм бросил свою работу, и Стивен тоже решил не отставать. И хорошо сделал, потому что без лишней пары мужских рук соседи не обошлись бы.
– Мы фсегда помогать один другому, – заметил позже Вильгельм, – потому что никто не снать, когда ему тоше нушна помощь!
С ведром в руке Стивен вышел из амбара на сверкающий от утренней росы двор. Мэган тоже возвращалась в хижину с корзинкой, где лежали несколько свежих яиц.
Шагая следом за ней Стивен думал о том, что эта девушка с каждым днем поражает его все больше и больше. Сколько же она всего делает.
Работает не покладая рук.
Но и этих нечеловеческих усилий явно не хватает. Вильгельм был прав, говоря, что даже с помощью Джоша Мэган урожай не соберет. Работы слишком много даже для двух пар неутомимых рук.
Если Квентин не объявится... а у Стивена веры в этого безответственного типа было не больше, чем у Вильгельма... то Мэган и Джош окажутся в очень тяжелом положении. Вернее сказать, в опаснейшем!
Почти всю предыдущую ночь Стивен провел в борьбе с этими печальными мыслями. И с собственной совестью.
Рассвет он встретил, уже зная наверняка, что останется помочь с урожаем, чего бы ему это ни стоило.
Ни одно решение в жизни не давалось Стивену с таким трудом. Да, удача пока была на его стороне – ищейки Флинта до сих пор не напали на его след. Но как долго можно полагаться на везение? Каждый лишний день, проведенный им на ферме Дрейков, играл только на руку Флинту. Откладывая прощание с милой Мэган, Стивен навлекал на себя смертельную опасность.
Он чуть ли не физически ощущал металлический ошейник, защелкивающийся у него на шее. От ужаса кровь стыла у него в жилах. Чертов идиот. Уходить, бежать отсюда как можно быстрее – вот единственная надежда на спасение!
Но Стивен отлично понимал, что никакая свобода не примирит его с собственной совестью, если он бросит Мэган и Джоша на произвол судьбы.
Интересно, как отреагирует Мэган, узнав о его решении остаться и помочь им с урожаем? Десять дней назад, когда Джош повредил ногу и Стивен решил задержаться до выздоровления мальчика, Мэган особого энтузиазма не проявила. Но ведь с тех пор он доказал ей, что не так уж бесполезен на ферме, верно?
И все равно... что-то не заметно, чтобы Мэган отдавала себе отчет, насколько необходима ей мужская помощь. Особенно сейчас, когда Джош прикован к постели, а его поврежденная лодыжка как будто и не собирается возвращаться в норму. Опухоль спала, но парень стонет при любой попытке ступить на больную ногу.
