Два года назад Стивен посчитал бы для себя унизительным оказаться в подобной лачуге. Сейчас он благодарил Всевышнего за то, что на пути его встретилось это прибежище...
И его благодетельница. Довольно загадочное создание, между прочим. Живет в полной нищете, но прекрасно поставленный голос и правильная речь говорят о неплохом образовании. Может, и она знавала лучшие времена в жизни?
Напоив Стивена, девушка осторожно опустила его на подушку. Вместе со сладким апельсиновым ароматом исчезло и дразнящее прикосновение ее груди. Стивену до боли хотелось продлить эти мгновения, но, к сожалению, на ум ему не пришел ни один мало-мальски приличный предлог, чтобы удержать ее рядом.
– Как вас зовут? – поспешно спросил он, опасаясь, что она вообще уйдет.
– Мэг Дрейк.
Потрясающий голос. Кажется, ничего красивее этих грудных звуков он в жизни не слышал.
– А полное – Маргарет?
– Нет. Мэган.
Мэган. Гораздо лучше, чем Маргарет. Разве что слишком пышно для такого скромного создания.
– Вы здесь живете с мужем? Или с родителями?
– Я не замужем. Родители умерли. Мы живем вдвоем – я и мой брат Джош.
Все ясно. Обычная история. Младшая сестра остается в старых девах, чтобы вести хозяйство своего брата, закоренелого холостяка. А может, у нее все-таки есть поклонники? Может, завораживающая улыбка Мэган Дрейк сияет особенным светом для ее суженого? Странная грусть охватила Стивена при этой мысли.
– А вы кто такой? – неожиданно прервала она его меланхоличные раздумья.
Стивен отозвался не сразу. Мэган так много для него сделала. Не хотелось бы ей лгать. Но насколько он может быть с ней откровенен?
Расскажи он всю правду от начала до конца – девушка ни за что не поверит. Скорее обратится за помощью к властям, решив, что он либо сумасшедший, либо опасный преступник, сбежавший с каторги. И тогда уж ему не избежать кандалов и пыток Гирама Флинта.
Об этом Стивену даже думать было страшно.
– Меня звут Стивен Уингейт, – осторожно произнес он.
Мэган как-то странно напряглась. В пристальном взгляде ее прищуренных глаз сквозило явное недоверие.
– Лжете.
– Нет! – Какого черта! С чего она взяла? Стивену до отчаяния не хватало тепла ее восхитительной улыбки. – Бог свидетель, я говорю правду. Почему вы сомневаетесь?
– В бреду вы постоянно твердили, что ваше имя – Эрл Арлингтон.
Стивен едва не чертыхнулся вслух. Конечно, он был без сознания и просто не мог контролировать свои слова, но все же... так себя выдать – это непростительно. Месяцы страданий научили его держать язык за зубами. Поначалу он был так глуп, что пытался добиться справедливости и доказать, кто он на самом деле. А в результате получал очередную порцию плетей за свои «небылицы».
На его счастье, Мэган неверно истолковала сказанные им в бреду слова, да и то верно, какой из него сейчас граф Арлингтон.
Достаточно вспомнить, каким он появился перед ней – истерзанный бродяга в грязных лохмотьях. Как и все остальные, Мэган не поверит ему, решит, что он заговаривается. Или нагло врет. На ее месте Стивен и сам бы не поверил ни единому слову.
Глядя ей прямо в глаза, Стивен постарался придать голосу максимум уверенности и твердости:
– Принесите Библию. Я готов поклясться на Библии, что родился в Англии, в Йоркшире, и при крещении получил имя Стивен Уингейт. В Йоркшире у меня осталась сестра. А мой младший брат Джордж Уингейт, капитан британской армии, сейчас служит в Нью-Йорке.
Он видел, что полностью рассеять сомнения Мэган ему не удалось. Ее прищуренный взгляд был по-прежнему полон подозрений.
– А зачем вы приехали в Америку?
– Не по своей воле, – признался Стивен. – Я путешествовал по континенту и на обратном пути в Англию попал в руки шайки головорезов, а те продали меня вербовщикам. Из Дувра отходил фрегат «Морской сокол», полный таких же насильно завербованных бедолаг. Я провел на его борту несколько месяцев.
Лицо Мэган омрачилось:
– Я слышала жуткие истории о вербовщиках. Неужели все это так ужасно, как говорят?
– И даже хуже. Если человека завербовали, он уже вряд ли попадет на берег. Для офицеров такие матросы – не люди, а рабочая скотина. И обращение с ними соответственное. Зачастую их избивают до смерти. Остальные умирают от голода и непосильного труда. Их жизнь ничего не стоит. На место умерших наемники тут же поставляют новую партию. Я понимал, что у меня одна-единственная надежда на спасение – побег. И когда фрегат бросил якорь у побережья вашей колонии, я прыгнул за борт и поплыл к берегу.
До сих пор все, что он рассказывал, было чистой правдой. Но на этом Стивен решил остановиться. Пусть Мэган думает, что ему удалось вплавь добраться до берега.
Если бы. К несчастью, на деле все сложилось иначе. Стивен прикрыл глаза, вспоминая ту страшную ночь.
Он точно знал, что корабль бросил якорь у берегов Америки, но вот где и на каком расстоянии от земли – даже не догадывался. Незадолго до рассвета он заметил огоньки, тускло мерцавшие в нависшем над водой чернильном тумане. Решив, что земля совсем рядом, он прыгнул за борт. Стивен был опытным и выносливым пловцом, а отчаяние еще добавляло ему сил. Он не сомневался, что доплывет до берега.
Прошло добрых полчаса, забрезжил рассвет, и только тогда Стивен понял свою ошибку. Те огоньки, что светились для него надеждой на близкий берег, оказались всего-навсего фонарями на палубе проплывавшего мимо судна. А земля была в нескольких милях от него.
Корабль шел в сторону Стивена. Вскоре команда заметила сражающегося с волнами пловца и выудила его из воды.
Поднявшись с помощью матросов на борт, Стивен рухнул на палубу и вознес молитвы небесам за свое счастливое спасение.
Как же он ошибся! Думал, что на «Морском соколе» он испытал настоящий ад, хуже которого ничего на свете не может быть. Но нет. В сравнении с тем, что его ожидало, корабль вербовщиков показался ему всего лишь чистилищем.
Вторую половину своей истории Стивен рассказать не осмелился. Уж слишком все это выглядело неправдоподобно. А Мэган и так была полна сомнений. Подозрительный взгляд ее громадных серых глаз убивал в Стивене последнюю надежду на то, что ему поверят.
Но и лгать ей он не мог. А потому решил просто не рассказывать о выпавших на его долю испытаниях.
Проклятый корабль оказался торговым судном, И перевозившим из Англии преступников, осужденных на каторжные работы. В Виргинии их продавали плантаторам, и те использовали эту дешевую рабочую силу вместо рабов. За время пути смерть безжалостно косила полуголодных, закованных в цепи людей, и капитан корабля – сущий дьявол в человеческом обличье – потерял половину своего живого груза, а значит, и половину доходов.
