Сомнение и боль, которые он увидел в ее глазах, поразили его в самое сердце.
– Не знаю, что и думать, – призналась она таким неуверенным и удрученным тоном, какого он от нее никогда не слышал. – В данный момент я хочу только, чтобы ты продолжал обнимать меня.
Ну ладно, это было хотя бы что-то, и Джастин опять обнял ее. Она вздохнула от удовольствия, прижимаясь к нему. Он гладил ее и шептал ей успокаивающие слова, и понемногу ее рыдания начали стихать. Тогда он осторожно вытер ее слезы своим платком. Джина не пыталась высвободиться из его рук. Наоборот, она прижималась к нему все теснее.
На следующее утро Джастин уже застегивал свою рубашку, когда Джина проснулась. Она улыбнулась ему, и на щеках ее заиграли ямочки, а глаза сияли необычайным светом. Она была такой очаровательной, что он не мог удержаться, чтобы не подойти к кровати и не поцеловать ее.
Один поцелуй повлек за собой другой.
– Я зря это делаю, – сказал он. – Мне давно пора возвращаться в свою комнату.
Неохотно оторвавшись от нее, он подумал о том, как хорошо они подходят друг другу в постели и какая страсть связывала их ночью. Но для нее этого было недостаточно! Его губы сжались. Джина хотела чего-то, что не существовало на свете – романтической любви. Он опять обернулся к ней.
– Ты когда-нибудь была влюблена, Джина? – Его вопрос явно изумил ее.
– Почему ты спрашиваешь?
– Ты же говорила, что выйдешь только за того, кого полюбишь. Но такая любовь просто мираж, поэтому ты и не нашла ее.
Глаза ее возмущенно засверкали, а улыбка пропала.
– Любовь совсем не мираж! Я любила, и я знаю, что это не мираж!
Джастин никак не ожидал, что ее слова отзовутся в его сердце такой сокрушительной болью.
– И кто он был, мужчина, которого ты любила? – прорычал он. Ее лицо стало напряженным.
– Я отказываюсь обсуждать мужчину, которого любила, милорд, так же, как и вы отказываетесь обсуждать свой брак и свою жену.
Джастин уже знал по выражению ее лица, что настаивать бесполезно. Упрямая маленькая оса ни за что не скажет ему, кто это был.
– Но могу вас заверить, милорд, что любовь – это гораздо большее, чем просто желание. Это единение – не только физическое, но и эмоциональное, и умственное. Это и умение разделять взгляды и интересы другого. Это и взаимное сопереживание, забота, поддержка, доверие и уважение. И это создание семьи.
– Тогда какого черта ты за него не вышла? – Джастин поразился той печали, которая отразилась в глазах Джины при его вопросе.
– Обстоятельства сделали это невозможным. Но не говорите мне, что любовь не существует, потому что я знаю, что это не так!
– А почему ты его полюбила?
– Это, милорд, невозможно объяснить логически, – произнесла она ледяным тоном. – Разве вы не говорили, что вам давно пора быть в своей спальне?
Джастин повиновался. Спеша в свою комнату, он изнывал от ревности. И кто же этот неизвестный, которого любила Джина?
22
Переодеваясь в костюм для верховой езды, Джастин раздумывал, скоро ли он получит ответ от брата. Уже прошло десять дней с. того момента, как его конюх отправился в Беркшир, со срочным письмом для Генри. Джастин задал своему брату непростую задачу, и поэтому не рассчитывал на немедленный ответ.
Но время неумолимо таяло, ставя под угрозу срыва тайный план Джастина по вызволению детей Додда. Уже было двадцать третье, а Себастьян собирался вернуться из Лондона двадцать седьмого. Джастин вышел из своей спальни в коридор и быстро огляделся в надежде увидеть Джину. Когда он покинул утром ее спальню, она еще не проснулась. За завтраком ее обычное место пустовало. Поинтересовавшись, что с ней, он получил ответ, что она все еще не вставала. Не желая работать в одиночестве, он решил вместо этого прокатиться в Амберсайд и приказал оседлать лошадь.
Уже готовый к поездке, Джастин торопливо спускался по мраморной лестнице. Слуга поспешно распахнул перед ним двери.
– Мисс Пенфорд встала? – спросил Джастин.
– Я еще не видел ее сегодня, милорд.
«Что-то это не похоже на Джину», – подумал Джастин, спускаясь по лестнице к ожидающему его серому мерину. Когда он вскочил в седло, конюх передал ему поводья.
– Вы надолго уезжаете, милорд?
– Вероятно, на два-три часа, – ответил он, трогая коня. Направляясь в Амберсайд, Джастин намеревался еще раз попытаться выведать местонахождение таинственного Дугласа у молчаливого Саймона.
Джастин находился в Пенфилде почти два месяца, но все еще нисколько не приблизился к разгадке этой тайны. В эти дни он вообще мало о чем думал, кроме Джины. И никогда еще он не находился в таком смятении, размышляя, кем был тот человек, которого Джина так беззаветно любила, и что за обстоятельства не позволили им пожениться.
Размышляя на эту тему, Джастин накануне спросил Джину:
– А кто-нибудь еще в округе разделяет ваш интерес к геологии?
– Только Лэни и мой бывший учитель Гарет, но ваше знание предмета намного глубже. Вот почему я так рада, что вы здесь.
Джастин не мог удержаться от сухого замечания:
– Надеюсь, это не единственная причина.
Он был вознагражден стыдливым румянцем, вспыхнувшем на ее лице.
Когда Джастин подъехал к дому Саймона в Амберсайде, жилистый почтальон открыл ему дверь, и из дома донесся запах тушеной капусты. Он еще раз поинтересовался насчет Дугласа.
Саймон искоса взглянул на посетителя.
– Я уже говорил вам, что никогда не видел этого человека.
– Но вы не можете отрицать, что он получает свою почту здесь, в Амберсайде.
– Это не значит, что я его знаю.
Джастин вытащил из кармана две сверкающие золотые гинеи.
– Но вы можете сказать мне, куда вы доставляете его почту.
Глаза Саймона жадно заблестели при виде денег.
– Этого вполне хватит, чтобы вы сказали мне, куда идет почта мистера Дугласа.
– Она доставляется лорду Пенфорду в Пенфилд.
Джастин непонимающе уставился на Саймона. Проклятие, неужели он был так близок к загадочному ученому, проводя время в Сассексе?
– Но ведь Дуглас точно не живет в Пенфилде?
Саймон пожал плечами.
– Этого я не могу сказать, но лорд Пенфорд иногда получает среди прочей почты письма на имя этого Дугласа.
Смысл сказанного поразил Джастина. Значит, Джина лгала ему! Дуглас не мог жить в Пенфилде скрытно, так, чтобы она не знала об этом. Гнев и разочарование овладели им. Его хрупкое доверие и растущее уважение к Джорджине подверглись серьезному испытанию...
