Поскольку ее отец не выказывал интереса к геологии, Джастин и не подумал спросить его, знает ли он Дугласа, а оказалось, что зря. Ну кем, черт возьми, мог быть этот отшельник?
Внезапная догадка пронзила сознание Джастина. Он вспомнил свой разговор с Джиной.
«Откуда у вас такой интерес к геологии? Ясно, что не от отца. – Нет, от моего учителя... Гарет все еще живет неподалеку».
Гарет! Джастин вспомнил теперь, как она говорила, что фамилия его Дэвис. Интересно, его второй инициал случайно не О? Если так, то сомнений быть не может, это именно он!
Желание Джастина встретиться с этим человеком возрастало с той же силой, с какой уменьшалась симпатия к нему. Если этот таинственный Дуглас и есть ее бывший учитель, то скорее всего именно его она любила.
«Обстоятельства сделали наш брак невозможным». Конечно, не может быть и речи о браке учителя со своей ученицей.
Саймон громко кашлянул, пытаясь отвлечь Джастина от бередящих душу мыслей.
– Это все, что я могу сказать об этом Дугласе. – Маленькие глазки Саймона неотрывно буравили Джастина до тех пор, пока он не вручил ему золотые монеты.
– Вам надо спросить лорда Пенфорда, кому он отдает его почту.
– Да, я так и сделаю.
«Как только вернусь в Пенфилд», – решил Джастин.
В Пенфилд Джастин скакал галопом. Доехав до георгианского особняка, он передал свою взмыленную лошадь конюху и взбежал по ступенькам к портику.
– Где я могу найти лорда Пенфорда? – нетерпеливо спросил он лакея в ливрее.
– В библиотеке, милорд.
Джастин ворвался в библиотеку подобно вихрю. Хозяин дома сидел за письменным столом над какими-то бумагами. Увидев Джастина, он приподнялся с кресла.
– Что случилось, милорд? Вы кажетесь таким взволнованным.
Вряд ли эмоции Джастина можно было охарактеризовать этим словом.
– Мне сказали, что вы получаете почту Дж. О. Дугласа, а также отправляете отсюда его письма.
Пенфорд несколько секунд изучал лицо Джастина, затем тихо произнес:
– Да, это так.
– Что вы делаете с полученной на его имя почтой?
– Передаю получателю, разумеется.
– И он живет в Пенфилде?
– Да.
Значит, Джастин был все время так близок к этому Дугласу! Он не мог подавить свой гнев, и это невольно прозвучало в его тоне.
– Я настаиваю, чтобы вы познакомили меня с ним.
– Мне очень жаль, но я поклялся хранить это в тайне. Без разрешения самого Дугласа я не могу вас познакомить. Я, конечно, спрошу у него, чтобы быть уверенным, но вряд ли мне дадут такое разрешение.
– Как получилось, что вы знаете его, а ваша дочь, которая так активно занимается делами имения, нет? Или она мне лгала?
Лицо Пенфорда стало суровым.
– Я никогда не слышал, чтобы моя дочь лгала, – холодно сказал он. – А что она вам говорила?
– Что она не знает мужчины с таким именем в Амберсайде или где-либо в Сассексе.
– Моя дочь вам не лгала.
Джастин испытал большое облегчение при мысли, что Джина все-таки его не обманывала.
– Но Дуглас живет в вашем имении?
– Да.
– Тогда я ничего не понимаю, – растерялся Джастин.
– Если вы хорошенько поразмыслите над этим, то, мне кажется, вы все поймете.
– Он что, живет в вашем поместье под вымышленным именем?
– Нет. Вы меня разочаровываете, милорд. Я думал, что, с вашей проницательностью, вы сразу догадаетесь. А теперь, с вашего позволения, я должен закончить письмо.
Джастин вышел из библиотеки и направился искать Джину. Он не видел ее с тех пор, как вышел утром из ее комнаты, когда она спала, и уже успел соскучиться по ней. Возможно, она сможет объяснить загадочные слова своего отца.
Обойдя все комнаты, Джастин обнаружил, что ее нигде нет. Порасспросив прислугу, он, наконец, выяснил, что Джина в галерее.
Не медля ни секунды, он отправился туда. На одной из длинных стен галереи были развешаны в ряд фамильные портреты в полный рост в золоченых рамах. На противоположной стене, в проемах окон, выходящих на пруд и парк, висели пейзажи и другие картины. Джина неподвижно стояла в дальнем конце галереи, глядя на один из портретов.
Настроение Джастина мгновенно улучшилась, и он поспешил к ней. Услышав звук шагов, Джина повернулась. К его огорчению, она выглядела усталой и немного бледной.
– С вами все в порядке?
Она улыбнулась.
– Да, просто я немного устала.
– Мне так не хватало вас за завтраком. Никогда не думал, что вы можете так долго спать.
– Это с каждым случается время от времени, – беззаботно ответила она. – А куда вы ездили?
– Я ездил в Амберсайд. – Он посмотрел на портрет, на котором была изображена худенькая женщина. В ней не было ничего особенного, кроме разве что улыбки, напомнившей ему Джину.
– Кто это?
– Моя мать. – В глазах Джины светилась любовь, когда она смотрела на портрет. – Она умерла, когда мне было шестнадцать. Мы с папой были безутешны.
– А моя мать умерла, когда мне было тринадцать.
– Как вы, должно быть, переживали! – сочувственно взглянула на него Джина.
– Я не знал ее достаточно близко, чтобы переживать.
– Как? – воскликнула изумленная Джина.
– Мои родители проводили почти все время в Лондоне. Меня вырастил в Рэвенкресте мой дед. Когда же моя мать изредка наезжала туда, она была слишком занята визитами и другими развлечениями, чтобы проводить время с сыновьями. – Говоря это, Джастин не мог скрыть горечи.
Лицо Джины опечалилось.
– Не понимаю, как мать может так пренебрегать своими детьми. А ваш дедушка?
– Он тоже умер, когда мне было тринадцать. – Джастин криво усмехнулся. – Вот его мне действительно не хватало.
Слева от портрета матери висел портрет самой Джины, и Джастин критически посмотрел на него. Художнику не удалось передать ее жизнерадостность и обаяние.
– Он не передает вашего настроения.
– Спасибо, что сказали правду. Ни мне, ни папе он особенно не нравится. Папа хочет, чтобы я позировала другому художнику, но мне это кажется довольно скучным занятием, и я все время нахожу отговорки.
Джастин опять перевел взгляд на портрет ее матери.
– А как звали вашу матушку?
– Оливия. Мама ненавидела свое имя. Мой отец хотел назвать меня в ее честь, но она и слышать об этом не хотела. Они договорились сделать Оливию моим вторым именем.
