Но Лили даже не смотрела в его сторону. После того, как он вступился за нее вчера, она могла бы сегодня по крайней мере выразить ему свою признательность. Но надменная Лили даже не удостоила его кивком. Единственным удовлетворением было то, что Торнтон даже близко к ней не подходил.
Иона дернула Деймона за рукав.
– Вы не будете так любезны проводить меня домой? – ее обворожительная улыбка не оставляла сомнений по поводу того, какая будет за это награда.
Деймон посмотрел на нее. Вот самая красивая актриса в королевстве предлагает ему себя, в то время как Лили его не замечает. Он будет полным дураком, если не воспользуется предложением Ионы, – но еще большим, если продолжит тосковать по женщине, предпочитающей другого.
Ему необходимо забыть Лили. Деймон решительно стиснул зубы. Сделать это будет непросто, однако на свете полно красавиц вроде Ионы, которые с готовностью помогут ему стереть образ Лили из сердца, и он начнет осуществлять эту задачу сегодня же вечером.
– Да, – мрачно ответил Деймон. – Я провожу вас домой.
Лили вошла в гостиную, волнуясь так, словно ей предстояло впервые появиться в новой роли.
Сегодня вечером Джеймс не сможет за ней заехать, так как генерал сэр Френсис Рейли устраивает в его честь званый ужин. Ему в качестве почетного гостя придется задержаться до тех пор, пока не разойдутся все приглашенные. Молодой майор взял с Лили слово, что она попросит Хокхерста проводить ее домой.
– Ты сама виновата в том, что он не обращает на тебя внимание, – прямо заявил ей Джеймс. – Так что вместо того, чтобы украдкой тосковать по нему, попытайся сделать хоть что-нибудь.
От одной только мысли, что Деймон согласится на ее просьбу, сердце Лили начинало петь.
Войдя в гостиную, Лили обнаружила, что все возбужденно обсуждают какие-то особенно изысканные слухи. Она спросила у Брэндона Джерома, в чем дело.
Тот был изумлен.
– Как, ты не слышала? Иона Лоусон говорит, лорд Хокхерст предложил ей карт-бланш.
Лили ахнула.
– Это правда?
Конечно же, нет! Этого не может быть!
Джером пожал плечами.
– Ответ мы узнаем, когда придет его светлость. Я только знаю, что вчера вечером он проводил Иону домой. Я видел, как они вместе садились в его экипаж.
К ним подошла Гертруда Майер, актриса в годах.
– Иона похваляется направо и налево, – вставила она, – что лорд Хокхерст оказался еще более пылким возлюбленным, чем о нем ходит молва.
– По-моему, это просто невозможно, – сухо заметил Джером.
Лили показалось, весь мир вокруг нее рухнул.
В этот момент в дверях появился Деймон, по обыкновению облаченный во все черное, что так резко контрастировало с цветными нарядами остальных мужчин.
Иона поспешила ему навстречу.
Прикусив губу, Лили смотрела, как ее соперница, властно положив руку на плечо Деймона, быстро увела его в дальний угол.
В комнате внезапно наступила полная тишина. Оглянувшись вокруг, Лили обнаружила, что все присутствующие также не отрывают глаз от этой пары.
Только увидев, с каким обожанием смотрит на Деймона Иона, Лили поняла, что такое безумная отчаянная ревность.
Внезапно, ослепительно улыбнувшись, Иона обвила руками шею Хокхерста и наградила его страстным поцелуем.
Собравшиеся понимающе зашушукались.
– Значит, это правда, – сказал Джером.
Лили показалось, что ее сердце разорвалось на тысячу кусочков. Не в силах дальше выносить это зрелище, она, стремительно развернувшись, выбежала из комнаты. Заскочив к себе в гримерную, молодая актриса схватила накидку, но не стала задерживаться, чтобы надеть ее.
На улице было холодно. Небо затянули густые тучи, воздух был промозглым и сырым. Все предвещало дождь или даже снег, но какое Лили было до этого дело?
Какое ей теперь вообще может быть дело до чего-либо!
Ей хотелось только одного: бежать от только что открывшейся перед ней картины, бежать как можно скорее, как можно дальше, хотя она и сознавала бесплодность этих усилий. Поцелуй Ионы и Хокхерста останется навеки в ее памяти.
К своему разочарованию Лили обнаружила, что единственный свободный извозчик на площади перед театром – убогая колымага, видавшая лучшие дни, возможно, столетие, а то и два назад. Облупившаяся краска свисала струпьями с покосившейся развалюхи, а впряженная в нее тощая жалкая кляча, казалось, собиралась вот-вот испустить дух. Впрочем, и почтенного возраста возница, сгорбившийся на козлах, производил не лучшее впечатление.
Слишком расстроенная, чтобы искать другой экипаж, Лили забралась в колымагу. Внутри было сыро и холодно и стоял жуткий запах плесени. С другой стороны, эта убогая повозка как нельзя лучше соответствовала горестным мыслям молодой актрисы.
Извозчик тронулся вперед – так медленно, что у Лили пропала всякая надежда добраться до дома раньше утра, но она не имела ничего против этого. Возможно, к тому времени разрывающая ее сердце боль хоть немного утихнет, хотя Лили в этом очень сомневалась.
Ее начала бить дрожь, и она торопливо надела накидку.
Больше всего на свете Лили хотелось выплакаться вволю во мраке этого отвратительно пахнущего экипажа, но она приказала себе держаться – не хватало еще лить слезы по поводу «короля гримерных»!
И все же представив себе Деймона в объятиях Ионы, Лили ощутила, как по щекам текут предательские слезинки.
Чтоб им обоим гореть в аду вечным пламенем!
Наконец извозчик свернул на улицу, где жила актриса. Спускаясь на мостовую, молодая женщина заметила, что чуть поодаль в темноте стоит еще один экипаж. Это ее очень удивило, так как обычно, когда она возвращалась из театра, на улице уже никого не было.
Оглядевшись, Лили поежилась, чувствуя себя очень неуютно. Сплошные тучи затянули небо, не пропуская свет луны; вокруг непроглядная темень.
Расплатившись с возницей, Лили поднялась на крыльцо, обнесенное коваными чугунными перилами. Только она вставила ключ в замок, от тени, скрывающей соседний дом, оторвалась черная фигура. Лили застыла от ужаса.
Ее подстерегал разбойник!
28
Высокая фигура приблизилась, и Лили каким-то шестым чувством вдруг поняла, кто перед ней. Впрочем, его она узнала бы где угодно по той своеобразной свободе и грации движений, которая была свойственна одному Деймону.
– Почему рядом с тобой нет Героя?
Несмотря на то что его лицо оставалось скрытым в тени, глубокий тембр голоса окончательно убедил Лили, что перед ней не кто иной, как Хокхерст собственной персоной.
