— Как нам отсюда выбраться? — подсказала я и подергала дверь. — Через окно, разумеется.
Устинов усмехнулся.
Мы снова вернулись в кабинет, ставший не таким уж уютным после нашей схватки.
Разбросанная мебель, меловой силуэт на полу…
Меня охватило странное чувство.
Говорят, что место, на котором было совершено убийство, становится особенным.
Через него проходят отрицательные энергии, о которых было сказано еще в Библии.
Кровь вопиет.
И я поняла, что это действительно так.
То, что случилось, не может остаться неотомщенным, как, впрочем, и любая смерть.
И кара — неизбежна.
А я — только орудие в руках судьбы.
— Ничего… — растерянно пробормотал Устинов, вынимая руку из тайника и как-то жалобно глядя на пустую ладонь. — Абсолютно ничего…
— Вы знали об этом тайнике от Раисы?
— Да, она как-то показывала Сергею бриллианты. Роскошное колье с изумрудными цветами и алмазами в виде стеблей. Чертовски дорогая вещь…
— Вы думаете — оно украдено?
— Отнюдь. И это очень странно…
— Что вы имеете в виду?
— Дело в том, что колье было у нее на шее, когда… когда ее убили. И этот человек не тронул такое украшение, — задумчиво проговорил Устинов.
Мне вдруг показалось, что он едва ли не укоряет убийцу за пренебрежение дорогой вещью.
— А это значит, — продолжила я его мысль, — что убийство не было совершено с целью ограбления. Либо преступник заполучил гораздо более дорогую вещь…
— Возможно, — со вздохом согласился со мной Устинов. — Но я не представляю, что это могло бы быть… Наличные? Вряд ли, у Раисы был лицевой счет. Валюта? Но она не стала бы хранить дома крупные суммы.
— Скажите, Глеб Богданович, вы не знаете, чья фамилия должна была здесь стоять? — раскрыла я перед Устиновым папку на последней странице.
Он бегло просмотрел документ и пожал плечами.
— Понятия не имею. Да я и не разбираюсь в этих тонкостях. Во всяком случае — не моя…
Мои часы просигналили одиннадцать.
— По-моему, нам пора, — решительно заявила я. — Надо бы привести тут все в божеский вид. Закройте панель, раз уж вы знаете, как эта штука действует, а я расставлю по местам мебель…
Произведя необходимые действия, я заглянула на кухню и, отыскав подходящий полиэтиленовый пакет с пластмассовыми ручками, положила туда мешок с кофе.
— Готовы? — снова вернулась я в зал. — Тогда — вперед.
Я незаметно сунула в пакет газету из ящика письменного стола и выжидающе посмотрела на Устинова.
По-хорошему, мне следовало бы подождать прихода Веретенникова.
Но в данный момент перспектива познакомиться с семьей Устиновой казалась мне более важной.
В конце концов, «Рамиус» в новом составе должен понять, что короткий поводок — не для меня.
И я буду действовать в интересах истины, а не конкретной фирмы.
Дай бог, чтобы эти интересы совпали.
А если нет — что ж, господин Веретенников может и пожалеть о том, что он рискнул пригласить меня заниматься этим делом.
Мы выбрались через окно.
Мягко спрыгнув в сад, я поплотнее закрыла раму.
Теплая трава, — мы шли прямо по газону, — весело щекотала ноги.
— А вам известно, что милиция разрабатывает, так сказать, «семейную» версию убийства? — осторожно спросила я Глеба Устинова.
— Еще бы! — возмущенно воскликнул он. — Меня допрашивали целых четыре часа. Где был, что делал…
— И где же вы были? Надеюсь, не здесь? — вполголоса поинтересовалась я.
— Если вас интересует мое алиби, то у меня его нет, — жестко ответил Устинов. — В момент убийства — а смерть Раисы наступила поздно ночью, или рано утром, смотря с какой стороны смотреть, — я гулял. Просто гулял в лесу, что рядом с моим домом. И подтвердить это могут лишь сороки да воробьи. Впрочем, мне еще встретился ежик.
Устинов посмотрел на меня с вызовом.
— Не густо, — сочувственно отозвалась я. — Но вас, однако, не арестовали.
— Презумпция невиновности, — иронически усмехнулся Устинов. — Вот только надолго ли ее хватит?
Мы выбрались из парка через щель в ограде.
Один прут был аккуратно отогнут так, чтобы человек без труда мог пролезть в это отверстие.
Нормальный человек, разумеется.
Для господина Бережкова, например, это было бы то же самое, что для меня перепрыгнуть Эйфелеву башню.
— А такси в этом городе имеется? — спросила я, напряженно всматриваясь в безлюдную пыльную даль, клубящуюся теплым паром.
— Что вы! Остановим попутку, — предложил Устинов. — Автобуса здесь не дождешься.
Третий «жигуленок» милостиво согласился подвезти нас на другой конец города.
Пока я жарилась в салоне автомобиля, Устинов болтал с шофером о военном конфликте в Южной Афpике.
Меня, впрочем, в эту минуту гораздо больше интересовало содержимое моего пакета.
Я пробовала нащупать сквозь полиэтилен фактуру предмета, покоящегося в аппетитном молотом кофе, но мне это не удалось.
Тогда я вынула газету и принялась изучать ее.
На редкость занудное издание.
С названием «Спутник покупателя» и плохо сверстанной сеткой телепрограммы.
Рекламные объявления были ужасны.
«Никаких забот. Шезлонги из Монако. Цены ниже рыночных» — и прочее в таком же духе.
Из раздела объявлений узнала я и о наличии в районе двух гадалок, — наверняка конкуренток, — обещавших «приворот-отворот» и возвращение ушедших мужей.
Очевидно, с повинной головой.
О женах, кстати, речь даже не заходила.
Что предполагало, разумеется, исключительно женскую клиентуру данных предпринимательниц.
Но почему этот листок лежал в столе Устиновой?
Простая случайность?
Не исключено…
Я внимательно просмотрела четырехполосник с первой строчки до последней.
Никаких пометок, галочек, крестиков или иных знаков возле объявлений.
Впрочем…
Крайний правый угол последнего листа был чуть короче своего соседа.
Всего на две-три строчки.
И по краю — следы аккуратного обрыва.
Для подобного случая есть специальный термин — «значимое отсутствие».
Остается найти еще один экземпляр и посмотреть, что же именно значилось в этих строчках.
