— Мне это не грозит, потому что я не намерен жениться на ней и терпеть не могу горох. — Эндрю закрыл книгу, налил себе изрядную порцию бренди и мрачно посмотрел на брата, сидевшего напротив. — Люсьен, не лезь в мою жизнь. Предупреждаю тебя.
— Дорогой мой, предупреждать следовало бы мне, и не кого-нибудь, а тебя.
— Ты подстроил свадьбу Гарет и Чарльза. Я не хочу, чтобы и со мной действовали теми же методами. Я ясно выразился?
Люсьен взмахнул рукой:
— Мой дорогой мальчик, Чарльзу и Гарету нужно было жениться. Что касается тебя, ты не раз повторял, что должен сделать вклад в науку, что тебе предстоит совершить важные открытия и что жена только помешает исполнению столь возвышенных задач.
Эндрю заскрежетал зубами. Люсьен лишь повторял то, что он сам говорил не раз, но почему-то в устах старшего брата те же самые слова звучали насмешливо. Его возмущение вспыхнуло с новой силой.
— Кроме того, — продолжил Люсьен, прежде чем Эндрю успел что-то возразить, — я не предлагал тебе поить девушку твоим зельем. И не предлагал насиловать ее. И тем более я не предлагал ее глупому брату вызывать тебя на дуэль. Прости, Эндрю, что обращаю твое внимание на очевидные вещи, но именно твои поступки привели к сложившейся ситуации, а не мои. Тот факт, что я нахожу ситуацию довольно забавной, не имеет к делу никакого отношения.
— Интересно, — хмыкнул Эндрю, наливая себе еще бренди.
— Я бы хотел, чтобы ты поменьше интересовался алкоголем. Немного выпивки не повредит, это помогает успокоить нервы перед дуэлью, однако воздержание полезнее.
— У меня с нервами все в порядке. Дело в моем настроении.
— Ага. Кое-кто надеется, что наше настроение улучшится к завтрашнему утру.
— Оно улучшится в тот же момент, когда ты и все остальные перестанут вмешиваться в мою жизнь. Я просто хочу, чтобы меня оставили в покое и не мешали заниматься тем, что мне интересно. Больше мне ничего не надо, только чтобы меня оставили одного.
— В одиночестве нет ничего хорошего.
— Кто бы говорил!
— Прости?
— Ты все слышал. — Зелено-карие глаза Эндрю горели гневом. — Ты не мог дождаться, когда Гарет и Чарльз женятся, теперь ты — даю голову на отсечение — пытаешься отделаться от меня тем же способом. А сам-то? Ведь ты герцог. Именно на тебе лежит обязанность продолжения рода. На тебе долг перед семьей, титулом, владениями, предками. Однако ты упорно отказываешься жениться и произвести на свет наследника. Судя по всему, шестой герцог Блэкхит родится у Чарльза.
— Гм… — Люсьен потер подбородок, — возможно, шестым герцогом Блэкхитом будет сам Чарльз.
Эндрю от удивления распахнул глаза:
— Что все это значит?
— Абсолютно ничего, — беспечным тоном ответил герцог. Прежде чем Эндрю успел задать следующий вопрос, он зевнул и встал. — Если таково твое желание, я оставлю тебя. Буду рад обеспечить тебе одиночество. — Он хитро усмехнулся. — Возможно, в последний раз.
— Я считал, что обязанность секунданта — поддерживать боевой дух в дуэлянте, а не подрывать его.
— В этом нет нужды. Ты же сам сказал, что с твоими нервами все в порядке и дело лишь в твоем настроении.
Если так, то я иду спать. Тебе тоже не мешало бы лечь. Утро наступит быстро.
— Да. А завтрашнее — быстрее обычного. Спокойной ночи.
— Спокойной ночи.
Проходя мимо склоненной фигуры брата, Люсьен положил руку ему на плечо. Он редко выражал свою привязанность, а то, что он сделал сейчас, вообще можно было считать объяснением в любви. Однако Эндрю раздраженно дернул плечом, сбрасывая руку, и даже не повернул головы, продолжая разглядывать стакан с бренди.
Не сказав ни слова, Люсьен вышел из комнаты и, сняв со стены канделябр, побрел по лабиринту коридоров к башне, где находились главные апартаменты. Все спали, в доме царила тишина, и его шаги гулким эхом отдавались от стен.
Герцог шел мимо пустых комнат. Вот здесь когда-то жил Чарльз. А здесь — Гарет. Скоро опустеет комната, в которой сном младенца спит Нерисса.
Люсьен на мгновение остановился у ее двери, и слабая улыбка смягчила его суровые черты, затем двинулся дальше, вверх по лестнице, к той комнате, куда принесли отца, когда тот сломал шею.
Герцог до сих пор не мог забыть его лица: остекленевший взгляд устремлен в одну точку, на еще теплых щеках влажные дорожки от слез. Эти воспоминания лишали его спокойствия. Даже сейчас, двадцать лет спустя, они не потеряли своей яркости. Он хорошо помнил, как, мучимый страхом и болью, бросился к мертвому отцу, как внезапно понял, что детство кончилось, как ощутил на себе весь груз ответственности за древний род, как через три дня после смерти отца, когда от родильной горячки умерла мать, взвалил на себя тяготы воспитания трех братьев и новорожденной сестры.
Тогда ему было десять. Молча наблюдая, как гробы родителей исчезают под сводами родового склепа де Монфоров, гладя по головам рыдающих братьев и укачивая на руках сестру, он поклялся, что будет заботиться о детях до конца своих дней. Что он никогда их не подведет.
И действительно, их интересы всегда стояли выше его обязательств по отношению к титулу. И так будет всегда.
Люсьен дошел до герцогских апартаментов — огромной круглой спальни с высокими окнами, из которых открывался изумительный вид на холмы и долины. Снаружи тоскливо завывал холодный ноябрьский ветер. Герцог отослал полусонного камердинера, надел черный шелковый халат и подошел к окну. Вдали виднелись огни Рейвенскомба.
Прошло немало времени, прежде чем Люсьен лег в широкую средневековую кровать из резного дуба. Задув свечу, он устремил взгляд в потолок и прислушался к шуму начавшегося дождя. В этой кровати спали все лорды Рейвенскомбы, а потом, когда семья поднялась на следующую ступеньку аристократической лестницы, — все герцоги Блэкхиты. В этой же кровати спали и все герцогини, однако Люсьен знал — вернее, чувствовал в глубине души, — что его герцогини в этой кровати не будет.
Естественно, он не боялся смерти. Никогда не боялся. Лишь опасался, что умрет раньше, чем исполнит данную умершим родителям клятву, раньше, чем дорогие его сердцу братья и сестра обретут счастье в браке, раньше, чем осуществятся его мечты.
«Ты женишься на ней, Эндрю. Честное слово! Я позабочусь об этом».
Где-то вдали запел соловей. Сквозь тучи проглянула луна и залила своим светом древний крепостной ров.
Могущественный герцог Блэкхит, одинокий в своей холодной кровати наверху величественной башни, наконец закрыл глаза и заснул.
Глава 9
Восток окрасился во все оттенки красного, оранжевого и желтого. Утренний туман засверкал тысячами бриллиантов на зелени меловых холмов, по которым белым серпантином вилась дорога.
После того как Люсьен ушел, Эндрю так и не лег спать и провел ночь в столовой над книгами, пытаясь найти хоть что-нибудь, что могло бы помочь ему понять, как получился возбудитель. Этот усердный поиск ответов на вопросы был единственным способом навести порядок в его мыслях. А мысли постоянно возвращались к леди Челсиане Блейк. О дуэли он даже и не вспоминал и сейчас, на рассвете, воспринимал ее как досадную помеху, от которой нужно поскорее избавиться.
