Они шли молча, и эхо их шагов отражалось от стоящих по обе стороны улицы зданий. Для Деймона каждый шаг был своего рода упражнением по обузданию эмоций. Мало-помалу он стал замечать, как ночной ветерок овевает его щеки, как прохладен воздух, стал ощущать легкий аромат, исходящий от женщины, идущей рядом. Запах свежих персиков… Откуда он? От ее мыла? Интересно, догадывалась ли она, что его привлекал этот аромат, как пчелу привлекает цветок? Как она выглядит в ванне? Как она намыливает этим ароматным бруском блестящее от воды тело, и мыльные пузырьки скользят по ее рукам, между роскошных грудей, по животу и ногам, и блики света играют на ее шелковистой, сверкающей и влажной коже…
— Вы не чувствуете себя в безопасности со мной? — нарушив наконец молчание, хриплым голосом спросил Деймон.
— Почему же? Позволю себе не согласиться, Морнинг-холл. Вы благополучно довели меня до дома. Вон мой дом, видите? Вы очень хороший провожатый.
И она была права. Вот ее лестница с оградой, кадки с цветами, на которые падает свет сверху.
Пришло время отпустить Гвинет.
Деймон почувствовал, как в груди у него учащенно забилось сердце.
Они некоторое время стояли в неловком молчании. Ему не хотелось, чтобы этот вечер так закончился. Гвинет вздохнула и вытащила пальцы из-под его локтя.
Ночь была удивительно тихая.
— У моей маленькой сестрички Морганны были припадки вроде ваших во время грозы, — тихо, словно про себя, проговорила Гвинет. — Она пыталась убежать из комнаты, ее бросало в пот и трясло, она залезала под кровать и сидела там, пока гроза не проходила.
Деймон проглотил комок в горле и, глядя себе под ноги, спросил:
— И она… кончила свои дни в сумасшедшем доме?
— Нет, она вышла замуж за изумительного мужчину, который любит и боготворит ее. И знаете что еще, Морнинг-холл?
— Что?
Гвинет выдержала паузу, улыбнулась и сказала доверительным шепотом:
— Больше она не боится ни грома, ни грозы.
Деймон встретился с Гвинет взглядом. В ее глазах сверкали крошечные огоньки, губы раздвинулись в смущенной улыбке. Никакой суровости и воинственности в открытом лице. Милое девичье лицо, словно застывшее в робком ожидании поцелуя.
Конечно же, это абсурд. Она ненавидит его.
Рассердившись на себя за то, что его мысли приняли столь неуместное направление, Деймон спрятал руки за спину, чтобы не прикоснуться к Гвинет.
— Спокойной ночи, леди Симмз. Улыбка на ее губах растаяла.
— Спокойной ночи, лорд Морнингхолл.
Он решительно повернулся и зашагал в темноту, одинокий и неприкаянный. Он не мог знать, что Гвинет еще долго стояла, вглядываясь в ночь, туда, где исчезла его фигура. Легкий ветерок шуршал ее юбками, а у нее ныло и щемило сердце.
Он так и не понял, чего ей хотелось.
Подобрав юбки, Гвинет с тяжелым сердцем вошла в дом.
Глава 15
— Натан Эштон. Следующим должен быть Натан, тут не может быть никакого вопроса.
Трое мужчин и женщина в мужской одежде сидели в углу таверны «Жаждущий кит», поодаль от массивного камина, возле которого бражничали солдаты, моряки и прочие любители крепких напитков. В углу было потише, не так дымно, и хотя завсегдатаи «Жаждущего кита» не были офицерами и вряд ли проявляли интерес к четверке посетителей в углу, лишняя осторожность не помешает, тем более если дело касается Коннора Меррика. Если его узнают, последствия могут быть самыми печальными.
На столе перед ними стоял фонарь, бросая оранжевые отсветы на лица. Перед его преподобием Питером Милфор-дом стояла кружка с элем. Коннор Меррик и Орла О'Шонесси пили ром. Перед главным стоял стакан с остатками весьма дорогого портвейна. Его пальцы выбивали прихотливую дробь на столе. Решение о том, что Натан должен быть следующим, приняли единодушно, но возникли споры по поводу того, как организовать побег.
— He знаю, как вам, но мне эта идея кажется чертовски смелой, — сказал Коннор, качая головой и добавляя рома в свою кружку. — Я стою на том, что мы должны утащить его в бочке из-под воды.
— Я согласен, — поддержал его Питер. — Это гораздо безопаснее.
Орла бросила взгляд на главного, у которого, кажется, были сомнения.
— Черт побери, речь идет о жизни и смерти беглецов! — решительно сказал он, отбрасывая волосы со лба. Подавшись вперед, он по очереди пристально посмотрел на каждого. — Все это весьма небезопасно.
За столом воцарилась тишина, хотя шум голосов в помещении не умолкал. У Питера не лежала душа к тому, чтобы придумывать нечто необычное. Орла нахмурилась и, судя по ее сведенным бровям, ей требовались дополнительные аргументы. И лишь Коннор с его не имеющим границ безрассудством готов был выслушать и обсудить любой план. Он натянул поглубже фетровую шляпу, чтобы спрятать под ней свои каштановые кудри, и весь обратился в слух.
— Хорошо, я весь внимание.
— Питер?
Капеллан, исподтишка разглядывавший Орлу, не сразу понял, что к нему обращаются.
— Ах да, давай. Я тоже готов выслушать.
— Орла?
Женщина сделала вид, что поправляет свой стул, на самом же деле придвинула его на несколько дюймов поближе к стулу капеллана.
— Да, я готова на все.
— Хорошо. — Главный сделал глоток портвейна и, бросив быстрый взгляд через плечо, наклонился над столом, чтобы его лучше слышали. — Подробности таковы… — Он вкратце обрисовал план побега: несколько подкупленных караульных, короткий разговор с заключенным, немного обмана, — и все безотказно сработает.
— Думаю, план блестящий, — сверкнул глазами Коннор.
— Весьма интересный, — добавила Орла, глядя на капеллана.
— Думаю, что это будет жестоко по отношению к мальчику.
— Ради Бога, Питер!
— Это убьет его. Прошу прощения, но я не могу этому потворствовать.
Главный, настороженно поглядывая по сторонам, вновь наклонился к своим собеседникам. Лицо у него было серьезное, сосредоточенное.
— Мальчишка добровольно не покинет тюрьму, пока его брат не умрет или не сбежит. У вас есть другие идеи?
Питер размышлял, упрямо выпятив подбородок. В нем явно шла внутренняя борьба.
Наконец Орла протянула руку и медленно накрыла ею запястье капеллана. Он повернул к ней голову. В глазах его застыли боль и нерешительность. Однако посмотрев на тонкую руку на своем запястье, он понял, что это — начало нежной любви.
— С мальчиком все будет хорошо, — прошептала она, ободряюще улыбнувшись. — Мы расскажем ему обо всем, когда он будет спасен. Правильно, Кон?
Капитан ухмыльнулся:
— Верно.
