Гвинет не пыталась себя обмануть. Она пригласила Морнингхолла не только для того, чтобы воспользоваться его помощью. Просто она ужасно хотела его увидеть.
Но время идет, а его все нет.
— Вы слишком уверенно говорите о том, в чем я очень сомневаюсь, Гвинет, — сказала леди Хинни, утирая салфеткой губы. — Если бы Морнингхолл собирался прийти, он бы уже пришел.
— Но он принял мое предложение, — возразила Гвинет, яростно листая блокнот. — Возможно, его задержали дела.
Леди Хинни снисходительно улыбнулась и снова потянулась к торту.
— Задержали, говорите? — Она фыркнула и небрежно взмахнула рукой. — Скорее всего он выбросил ваше приглашение в море и совсем забыл о нем. Ведь не случайно этот человек имеет репутацию повесы, негодяя, чудовища…
— Право, неужели вам всем так нравится сплетничать об этом злосчастном Морнингхолле?
Дамы повернули головы. В дверях появилась Мейв, леди Фальконер, державшая в руке зонтик, точно шпагу.
— Я никогда… — смутилась леди Хинни, но пронзительный взгляд леди Фальконер заставил ее замолчать.
Собственно, замолчали все, никто не решался возражать грозной жене адмирала, носившей на шее ожерелье из акульих зубов и, по слухам, кинжал у щиколотки, — ведь Мейв когда-то была королевой пиратов в Карибском море и терроризировала всю Вест-Индию.
Мейв не отличалась избытком терпения, и, без сомнения, все эти разговоры о ее сбежавшем брате, который якобы и есть тот самый Черный Волк, стали для нее серьезным испытанием — по крайней мере так думала Гвинет.
— Спасибо, Мейв, — кивнула она, с трудом сдерживая гнев. — Полагаю, мы можем начать заседание?
Леди Фальконер усмехнулась:
— Давно пора. Если бы знала, что ваше заседание — сплошная болтовня, осталась бы дома.
Леди Хинни вздернула подбородок и отвернулась, оскорбленная.
— Однако… где все-таки его светлость? — подала голос мисс Дэлримпл, с неуверенной улыбкой обводя взглядом собравшихся дам. — Мы ждем его появления. Вот уже целый час…
— Должно быть, он обдумывает сейчас, как ему лучше поймать Черного Волка, — захихикала мисс Чиверс. Глаза ее округлились. — Папа сказал, что если он его не поймает, то адмиралтейство снесет ему голову.
— Уж лучше ему, чем Черному Волку, — заметила леди Хинни. И тут же побледнела, увидев молнии в глазах Мейв. — Впрочем, Гвинет права, — поспешно добавила она. — Морнингхолл — вне сплетен. Он неисправим. — Она положила руку на плечо Гвинет. — Итак… Что мы можем сделать для заключенных?
Гвинет поделилась своими мыслями с подругами. Она говорила об одежде и продовольствии для заключенных, а думала совершенно о другом…
«Я не позволю тебе, Морнингхолл, уйти в сторону. О Господи, помоги мне!»
Глава 16
— Нет, Деймон, это неприемлемо. Слишком опасно. Да и жестоко. У тебя есть сердце?
— Прекрасно! Ты наконец-то понял, что у меня его нет? Много же тебе времени понадобилось для этого, Питер.
— Предпринять такую попытку…
— Я уверен в успехе.
— Нужно найти другой способ.
— Его нет.
С этими словами Деймон стал спускаться в люк, в темноту трюма.
У Питера не было выбора: он мог либо позволить Деймону идти одному, либо последовать за ним.
— Да поможет нам Бог, — сдался Питер.
Если на нижней палубе было жарко, то в трюме — душно и сыро. Ничего не изменилось здесь со времени его последнего визита, подумал Деймон. Жара, духота, зловоние — и мрак. Проходя под нависшими балками, он согнулся в три погибели и зажал нос, однако проку от этого было мало.
Вокруг них толпились заключенные, бурлили за спиной, как буруны за кормой корабля. Деймон шел мимо них, стараясь не замечать уколы совести — дьявольские уколы. Однако сердце его замирало. Впрочем, Деймон давно пришел к выводу: чтобы выжить в этом скверном мире, не следует быть наивным и доверчивым. Иначе просто-напросто окажешься трупом.
Он видел вокруг множество заключенных, видел их изможденные лица и костлявые фигуры, согнувшиеся под низко нависающим потолком. Деймон пытался сейчас не думать об их страданиях, но это было невозможно. Он чувствовал, что слезы наворачиваются на глаза — как тогда, когда смотрел на сирень. Деймон ужаснулся: похоже, ему жаль этих людей — его сердце стало уязвимым…
«Я в самом деле схожу с ума», — подумал он.
Они спустились по лестнице и оказались в трюме. Питер приподнял над головой фонарь. Вонючая жижа хлюпала под ногами; звук падавших с потолка капель напоминал мерное тиканье часов. Перед ними, у стены, возвышался черный гроб — карцер.
Деймон вспомнил, как в свой прошлый визит подхватил падающую в обморок леди Симмз. Он помнил, как она обмякла в его руках, как ее шелковистые волосы щекотали его руки, как искушали его выпуклости ее грудей.
Она наверняка разгневается, ведь он не пришел к ней, хотя обещал. Но он все еще не мог прийти в себя… И так остро почувствовал свою незащищенность, стоя в темноте перед ее домом. Она тогда словно преодолела его оборонительные рубежи, и у него не было желания снова подпускать ее столь близко. Но в какой-то момент он вдруг вообразил, что она способна понять его. А после ее рассказа о сестре Деймон даже почувствовал к ней доверие… Значит, не источались и доверительные отношения. А он ни с кем не хотел вступать в такие отношения. Поэтому и не пошел на ее сборище.
Опять эти угрызения совести…
— Деймон!
Перед его глазами возник образ Тоби — радостного, возбужденного, полного наивной веры в то, что Деймон собирается освободить его брата. Если бы он только мог сказать ему правду…
Разумеется, это невозможно.
У карцера находился караульный — Клейтон.
— Открой дверь, — раздраженно бросил Деймон.
Во всем чувствовалась какая-то напряженность. Даже заключенные на лестнице замолчали. Фонарь покачивался и скрипел. Где-то капала вода. Зловещий черный ящик, похожий на гроб, казалось, взирал на людей.
Достав ключ, Клейтон наклонился и отпер замок. Затем выдернул из-за пояса пистолет и рывком распахнул дверь.
Ничего.
— Черт возьми! — воскликнул караульный, заглядывая внутрь.
Оттуда пахнуло таким зловонием, что Питера едва не вырвало.
— Что там? — спросил Морнингхолл. Караульный попятился и пробормотал:
— Думаю, он мертв, сэр.
Гвинет было совсем непросто найти того, кто согласился бы доставить ее к плавучей тюрьме. Наконец ей удалось найти рыбака, чинившего свои сети у пирса. Но и рыбак согласился не сразу и лишь за соответствующую плату.
Она сидела в маленькой лодочке, сложив на коленях затянутые в перчатки руки. Рыбак уверенно греб, а Гвинет, несмотря на внешнее спокойствие, вся кипела от гнева. Она обдумывала способ казни для Морнингхолла. Ведь он поставил ее в такое унизительное положение перед самыми влиятельными женщинами Портсмута.
