Элис приготовилась к спору, но в тот самый момент в дальнем конце коридора появился Николас Паллиадис в сопровождении двух мужчин.
В помятом белом фраке он выглядел нелепо в этих стенах. Его волосы растрепались и прядями свисали на лоб. Под одной из густых бровей Элис заметила яркий кровоподтек – очевидный результат борьбы с полицейскими, производившими арест. Выражение его лица не поддавалось описанию. «Дикое» – было единственным определением, пришедшим на ум Элис.
Адвокаты Паллиадиса мгновенно окружили его, темпераментно говоря что-то по-гречески, но Николас грубо отмахнулся от них. Он оглядел комнату, мгновенно заметив Элис. Его черные глаза равнодушно скользнули по собольему манто и бриллиантовым серьгам.
Элис почувствовала паническую дрожь.
Он выглядел таким мрачным, таким отчужденным. Она понимала, что скорее всего у нее ничего не получится. Может быть, Николас и не любил ее никогда, а все это плод ее фантазии!
Но ей нужно попытаться.
Элис шагнула ему навстречу, когда он проходил мимо регистрационного стола.
– Нико, – позвала она, затаив дыхание.
Он даже не посмотрел в ее сторону.
«Он знает!» – пронеслось в голове Элис, но уже в следующее мгновение она поняла, что это невозможно.
Адвокаты Паллиадиса двинулись вперед, но юристы Мелтона поспешили за ними, доставая на ходу какие-то документы. Николас Паллиадис исчез за дверью.
Элис побежала за ним и выскочила на ночную улицу.
Уличные фонари не горели, здание управления полиции было погружено в предрассветные сумерки. Элис спустилась по покрытым тонким слоем льда ступеням. Высокие каблуки лишали ее возможности быстро двигаться.
– Николас, прошу тебя, остановись! – задыхаясь, крикнула она.
Паллиадис продолжал идти.
Она все же догнала его и схватила за руку.
– Лакис все рассказал мне!
Паллиадис вырвался.
– Что, черт возьми, Лакис знает об этом?
Николас шагнул на обочину, нетерпеливо оглядываясь в поисках такси. Но не в такой час и не в таком районе можно было рассчитывать поймать машину.
Глядя на него, Элис подумала, что он без пальто стоит под снегопадом. Украдкой она дотронулась до тонкого сукна его костюма. «Боже, так он совсем закоченеет!»
– Человек из химчистки в Пантене вовсе не мой любовник, – сказала она. – Ты же знаешь, что нам пришлось отдать костюмы в химчистку, что и стало причиной несчастья. – Только теперь Элис поняла, как абсурдно звучала ее ложь. Николас и минуты не мог поверить в подобную чушь. – Бедняга… Серьги были всего лишь залогом. У меня совсем не было денег.
Он упрямо продолжал идти вперед, будто и не слышал ее.
– Лакис сказал мне, что тебе потребовался не один месяц, – продолжала Элис с возрастающим отчаянием в голосе, – с тех пор как ты принял у деда руководство судовыми перевозками, чтобы выяснить, что происходит. Это сложный клубок…
– Незаконных операций? – закончил он, повернув к ней хмурое лицо.
– Ты же знаешь, я не верю, что ты способен на это! – запротестовала Элис.
Он быстро зашагал по заснеженному тротуару. Элис едва поспевала за ним на своих высоких каблуках. Неожиданно за спиной она расслышала звук мотора приближающейся машины.
– Лакис сказал, что ты проделал героическую работу, пытаясь разобраться во всей этой путанице…
Паллиадис резко остановился, и Элис чуть не налетела на него.
– Проклятие, они засадили меня в тюрьму, – взревел он, – за решетку!
Элис замерла, молча глядя на него.
– Мне пришлось бы отправиться в суд, чтобы засвидетельствовать, что мой дед нечист на руку и действует в старых традициях греческих морских пиратов. Черт! – взорвался он в бешенстве. – Сократес просто возомнил себя финансовым гением, когда надумал использовать свои танкеры для контрабанды! Однако я его главный исполнительный директор. Он поставил меня во главе всех дел. Смогла бы ты утверждать, что я ни о чем не подозревал еще десять месяцев тому назад?
– Нико, пожалуйста. – Элис обеими руками вцепилась в него. – Мне кое-что нужно сказать тебе.
«Даймлер» затормозил прямо рядом с ними.
Николас посмотрел на нее пылающим взглядом.
– Почему ты здесь, Элис? Ты прекрасна в моих украшениях, ты это знаешь? Я понимаю, что они тебе отвратительны. Так зачем ты их надела?
– Мне они не отвратительны. – Порыв ледяного ветра подхватил ее огненно-рыжие волосы, смешав их со снежными хлопьями. Она глубоко вздохнула. – Николас, меня зовут Кэтрин Александрия Мелтон. Вместе с братом Робертом я унаследовала долю в прибылях банка «Мелтон».
Его длинные пальцы нежно поглаживали соболий мех у ее щеки.
– И это манто, что подарил тебе мой дед, – произнес он с горечью. – Я знаю, что и оно тебе противно. Почему тебе не нравятся наши подарки? Потому что ты, Элис, считаешь, что мы стараемся подкупить тебя?
Она жадно схватила ртом воздух.
– Николас, ты не слышал, что я сказала!
Он с отсутствующим видом медленно провел большим пальцем по нежному изгибу ее рта.
– Сначала я думал, ты одна из них, – прошептал он. – Приманка, подброшенная людьми, которые желают любой ценой использовать наши суда для своих грязных целей. Они угрожали мне, запугивали, обещали убить меня из-за угла, потому что я встал на их пути. Думал, они послали тебя, чтобы я влюбился без памяти. – Он стоял так близко, устремив свои черные глаза прямо на нее, что Элис ощущала его теплое ласкающее дыхание на своих губах. – Потому что ты такая нежная, красивая, любой мужчина не устоял бы перед тобой. Девственница, столь странным образом решившаяся на сексуальные отношения со мной. – Николас тяжело вздохнул. – Я думал, что они, возможно, даже приказали тебе убить меня.
– Ты меня не слушаешь. – Теперь их отношения представали совсем в ином свете. Элис переполняло чувство вины. – Ты должен понять, я не просто богата, – выпалила она. – Я принадлежу к тем, чье богатство не поддается исчислению!
Теперь Паллиадис слушал ее, высоко подняв брови.
– Я росла без отца, – продолжала Элис, – потому что он был слишком занят, чтобы уделять мне внимание. И без матери, потому что она вышла замуж во второй раз и имела другую семью. Но я принадлежала к семье Мелтонов, и предполагалось, что, повзрослев, я выгодно выйду замуж, войду в правление благотворительных организаций и стану растить послушных, исполненных чувства собственного достоинства детишек. – Она бросила на него растерянный взгляд. Почему он ничего не отвечает?
Паллиадис стоял, не обращая внимания на снежные хлопья, которые уже припорошили его черные волосы, и глядел на Элис со странным выражением лица.
– Я не хотела становиться похожей на своего брата Роберта, – прошептала Элис. – Когда я сбежала в Париж учиться музыке, он стал преследовать меня с помощью наемных сыщиков. Его адвокаты целыми днями трезвонили мне, пытаясь заставить вернуться. Мой брат и я – члены правления банковского треста «Мелтон». Мое присутствие было необходимо по деловым соображениям. – Элис чувствовала отчаяние. Ей больше нечего было сказать ему. – Я… я должна была присутствовать во время голосований, иначе это парализовало деловой процесс…
