Пролог
Без пяти минут пять шум на историческом факультете Северо-Восточного университета наконец-то затих. Смолкло шарканье ног по длинным коридорам, а перестук пишущих машинок и телефонные звонки в деканате сменились тишиной.
В приемной перед кабинетом заведующего отделением аспирантуры, кроме Франчески Луккезе, больше никого не было. Франческа устало откинулась на спинку кресла. Для нее основная работа только начиналась, и все из-за странных привычек профессора Весли Маунтберна, заведующего отделением.
Она взглянула на толстую стопку заявлений от студентов различных институтов, жаждущих попасть в аспирантуру именно Северо-Восточного университета, и перевела взгляд на часы. В июне заявления шли сплошным потоком. Смерив взглядом стопку бумаг, она поняла, что при изрядной доле везения сможет управиться часа за четыре.
Секретарша декана Марджори Андерсон, с которой Франческа успела подружиться, просунула голову в дверь и произнесла то, что обычно говорила каждый день:
— Не засиживайся чересчур долго.
Франческа взглянула на нее и улыбнулась.
— Я не сказала ничего смешного. — Марджори на полтона повысила голос. — Не будешь же ты все время так сидеть и улыбаться, как заводная кукла! Сегодня уходи отсюда не позже половины седьмого, запомни! Франки, поверь мне, никто все равно не оценит твоего рвения!
Точно в половине шестого, ни минутой раньше, а иногда и позже, краснолицый и по обыкновению раздраженный профессор Маунтберн приходил на вечерние занятия. Он требовал, чтобы к его появлению все документы были готовы, и только после этого Франческа могла быть свободна.
— Если бы я не знала старика как облупленного, — добавила секретарша декана уже из коридора, — то могла бы подумать, что вы специально уединяетесь здесь по вечерам.
Франческа показала подруге язык. Если быть честным, то ее можно было заподозрить во многих грехах, но только не в этом.
Марджори пожала плечами:
— Франки, тебе не жаль тратить все свое время только на работу? Неужели не хочется вырваться отсюда, посмотреть какой-нибудь фильм, поужинать в ресторане, пойти на танцы? Разве тебе не назначают свидания? Да у вас в отделе с полдюжины парней. Все они, в том числе и тот преподаватель по обмену из Оксфорда, просто умирают от желания услышать от тебя хоть что-нибудь другое, кроме «У меня много работы». Интересно, как все это терпит Джой? Неужели он ни разу не устроил скандал из-за того, что ты просиживаешь с Маунтберном каждый вечер до восьми, а то и до девяти часов?
Франческа открыла тумбу письменного стола и достала чашку. Джой Экконе был другом Франки, работавшим в строительной фирме ее дяди, располагавшейся на южной окраине Бостона. Кто-кто, а Джой никогда бы не позволил себе устроить Франческе скандал по какому бы то ни было поводу.
Ее соотечественники — парни из Италии и Сицилии — сторонились племянницы Кармен и Антони Луккезе. И частенько это выводило Франческу из себя. Лишь нахалы вроде Стива Ливермора могли повышать на нее голос или делать замечания. «А это уже другая проблема», — заметила Франческа про себя.
Франческа вышла с Марджори в коридор.
— А почему бы мне и не задержаться на работе? — пожала плечами она. — Неужели я должна с кем угодно бежать на свидание?
Марджори прислонилась к стене, наблюдая, как подруга набирает в чашку холодную воду.
— Франки, как ты можешь говорить такое, ведь мужчины с тебя глаз не сводят! Оглянись вокруг, посмотри, сколько возле тебя интересных мужчин! Встречайся с ними, узнавай их ближе, иначе как ты найдешь своего единственного? Да что с тобой такое, в конце концов?
Она подняла голос едва ли не до крика.
— Ты скрываешься в четырех стенах от всего мира, носишь какое-то барахло… — Марджори с негодованием ткнула пальцем в строгую блузку Франчески, длинную юбку из джинсовой ткани и туфли на низком каблуке. — Прячешь свою чудесную фигуру, скрываешься от всех и позволяешь этому старому чучелу обращаться с тобой, как с подневольной прислугой! И эту принцессу-итальянку все ее дяди и тети берегут как зеницу ока! Ты боишься, что кто-то явится и украдет твое сердце? Неужели ты надеешься обрести на историческом факультете Северо-Восточного университета персональное психологическое убежище?
Не прерывая своего эмоционального монолога, Марджори следовала за Франческой по пятам. Подруги вернулись в приемную.
— Все зависит от того, чего хочешь достичь в жизни, — мягко ответила Франческа, поливая цветы. — Я ни от кого не скрываюсь. Просто моей семье понадобилось какое-то время, чтобы пережить трудные времена, а потом я нашла эту работу, и все успокоились.
Франческа искоса взглянула на свою подругу и заметила ее удивленный взгляд.
— Марджи, до двадцати пяти лет я находилась под строгой опекой родных! И никогда нигде не была — даже в школьные годы в летнем лагере, — потому что мой дядя прочитал в газетах, будто там царят слишком свободные нравы. Марджи, мне чертовски трудно объяснить тебе, как тяжело выходцы с Сицилии сходятся с людьми, которые ничего не знают о наших обычаях. Мои дяди и тетки, живя здесь, соблюдают традиции нашей родины. Когда умер отец, родственники взяли меня на попечение. Для них это что-то вроде священного обета, они его должны свято выполнять. Поверь, меня они воспитывали строже, чем своих собственных дочерей!
— Так вот чем ты прикрываешься, Франки, — строгим воспитанием?
— Разве я прикрываюсь? — пожала плечами Франческа, ставя остролистник на полку рядом с аспарагусом. — Но если даже и прячусь за этим, то ненамеренно. Ну подумай сама, сейчас мне двадцать восемь лет, и, сказать по правде, думаю, что мне уже не удастся найти такого мужчину, которого семья сочтет для меня подходящим. Молодые люди из соотечественников сторонятся меня. И знаешь, мне кажется, я не смогу найти никого, за кого бы мне самой хотелось выйти замуж.
Франческа закончила поливать цветы и убрала чашку в письменный стол.
— Как видишь, положение недотроги-итальянки имеет и свои отрицательные стороны. — Ее губы тронула ироническая улыбка. — И одна из них в том, что меня так опекают, что я даже не могу иметь своего мнения!
— Ты шутишь!
— Ничуть. — Франческа хотела привести еще несколько доводов в подтверждение своих слов, но потом передумала.
— Ты всегда сможешь найти работу получше, чем перекладывание бумажек на кафедре, Франни, — не унималась Марджори. — Проведя три года здесь, за выслушиванием глупостей Маунтберна, ты заработала себе неплохое реноме. Плюс еще степень магистра организации управления. Поверь, здесь ты никогда не раскроешь свои способности…
Зазвонил телефон, и, беря трубку, Франческа сказала:
— Марджи, даже со степенью женщине очень трудно получить престижную должность. Сама знаешь, в любую контору куда охотнее возьмут смазливую машинистку, чем дипломированного специалиста.
