Лейди (выходит из-за прилавка). Чем же это я вас
разочаровала?
Вэл. Не было там раньше за занавеской никакой раскладушки.
Вы все подстроили!
Лейди. Была! Вы просто не замечали. Она стояла за
зеркалом, сложенная!
Вэл. Не стояла она ни за каким зеркалом. И вы...
Лейди (перебивая). Я нарочно оставила деньги в кассе,
чтобы выяснить, можно ли вам доверять.
Вэл. Все ваши деньги я вернул сполна...
Лейди. Нет-нет-нет, теперь я убедилась: доверять вам
нельзя. А если я кому не доверяю, — он может убираться на все четыре стороны.
Вэл. И отлично! Рекомендательных писем я не жду.
Лейди. Нет, почему же, я дам. Я напишу, что податель
сего — отъявленный говорун! Но я не назову вас усердным и честным! Я напишу,
что податель сего — отъявленный лентяй и ловко заговаривает зубы, пока лапа его
тянется к кассе.
Вэл. Я взял у вас меньше, чем вы должны мне.
Лейди. Нечего увиливать! Я раскусила вас, мистер, и знаю
теперь, кто вы такой!
Вэл. И я раскусил вас, Лейди, и знаю теперь, кто вы такая!
Лейди. Кто же я, по-вашему, такая?
Вэл. Вы и вправду хотите услышать?
Лейди. Умираю от нетерпения!
Вэл. Женщина уже не первой молодости, не избалованная
мужской лаской и подрядившая первого попавшегося, прямо с большой дороги, на
двойную работу без сверхурочных: днем — за прилавком, по ночам — в постели...
Лейди. Нет!.. Нет!.. Вы... (Замахнулась.) Клянусь богом,
нет!.. Вы гнусный... (Ей не хватает слов, она бросается на него с кулаками.)
Он схватил ее за руки у запястий.
Несколько мгновений она борется с ним, пытаясь вырваться,
затем, рыдая, бессильно падает на стул.
Он осторожно отпускает ее руки.
Вэл. Это естественно. Вы так одиноки...
Лейди (судорожно рыдает, уронив голову на прилавок).
Зачем вы вернулись?
Вэл. Положить обратно деньги, которые брал из кассы. Не
хотелось оставлять по себе недобрую память. (Берет гитару и направляется к
двери.)
Она переводит дыхание, затем внезапно вскакивает, бежит к
выходу и, раскинув руки, преграждает ему дорогу, словно распятая на двери.
Лейди. Нет! Нет!.. Не уходите!.. Я не могу без вас!..
Несколько секунд он смотрит ей прямо в лицо. Взволнованный
неподдельной страстью, прозвучавшей в ее крике, поворачивается и медленно идет
к нише. Отдергивает занавеску и, обернувшись, смотрит на нее.
...Жить!.. Жить!.. Снова жить!!!
Чуть слышно вступает гитара: «Любовная песнь Лейди».
Вэл заходит в нишу, задергивает занавеску. Включает свет,
отчего занавеска становится полупрозрачной. Видно, как он садится с гитарой в
руках.
Лейди берет белье и медленно, как завороженный ребенок,
движется к нише. У самого входа останавливается, застывает на месте в
нерешительности, в смятении.
Но он начинает нашептывать слова песни — вполголоса и с
такой нежностью, что она наконец находит в себе силы откинуть занавеску, войти
к нему. Вэл смотрит на нее долгим пристальным взглядом.
Она задергивает за собой занавеску.
Освещенный лампочкой, висящей в глубине ниши, слегка
светится причудливый рисунок: золотое деревцо с алыми плодами, белые невиданные
птицы.
Еще несколько мгновений тихо звучит гитара. И — умолкает.
Сцена погружается в темноту, только рисунок на занавеске все
еще светится.
Занавес
ДЕЙСТВИЕ ТРЕТЬЕ
КАРТИНА ПЕРВАЯ
Раннее утро. Страстная суббота.
В нише горит свет.
Вэл, полуодетый, сидит на краю койки и курит.
Тяжело дыша, сверху сбегает Лейди.
Она непричесана, в халате и шлепанцах.
Лейди (панически, свистящим шепотом). Вэл! Вэл! Он идет
вниз!
Вэл (голосом, еще хриплым, со сна). Кто? Куда идет?
Лейди. Джейб!
Вэл. Джейб?
Лейди. Он самый.
Вэл. Ну и что ж такого?
Лейди. Да встань же, черт побери, и оденься как следует!
Эта проклятая сиделка сказала ему, что он может спуститься вниз и проверить,
как идет торговля. Хочешь, чтоб он застал тебя там, на постели, полуодетого?
Вэл. А разве он не знает, что я здесь ночую?
Лейди. Никто не знает — только ты и я.
Сверху доносятся голоса.
Боже милостивый! Уже идет.
Голос сиделки. Не торопитесь. Только не
торопитесь. Потихоньку, ступенька за ступенькой, — не торопясь.
Медленное шарканье ног на верхних ступеньках.
Профессионально-гнусавое ободряющее покрикивание сиделки.
Лейди (в панике). Надень рубашку! Выходи оттуда!
Голос сиделки. Вот так. Потихоньку, ступенька за
ступенькой, ступенька за ступенькой! Обопритесь мне на плечо и потихоньку вниз:
ступенька за ступенькой!
Вэл поднимается с койки, вид у него довольно заспанный.
Судорожно вздохнув, Лейди задергивает занавеску и, тяжело
дыша, как выбившийся из сил бегун, отходит от ниши с деланной улыбкой на лице.
На лестничной площадке показываются Джейб и сиделка, мисс
Портер, и в то же мгновение из-за бегущих по небу облаков выглянуло солнце.
Джейб и сиделка освещены ярким светом, падающим на них
сквозь узкое окошко на площадке. Они представляют собой странное и ужасающее
зрелище: высокий мужчина в черном заношенном костюме, висящем на нем, как
пустой мешок, — глаза на желтом лице горят злобным огнем — оперся на плечо
коренастой, низенькой женщины с волосами не то светло-розового, не то оранжевого
цвета, в крахмально-белом одеянии и с обычными для тех, кто нанят ходить за
умирающим, чуть презрительными ободряющими интонациями приторно мурлыкающего
голоса.
Сиделка. Взгляните, мистер Торренс, вот и солнышко
выглянуло. Какое оно яркое-яркое...
Лейди. Мисс Портер, здесь внизу... здесь холодно.
Джейб. Что она сказала?
Сиделка. Сказала, что там, внизу, холодно.
Лейди. Прохладно... Еще... не нагрелся воздух!
Сиделка. Он твердо решил сойти вниз, миссис Торренс.
