— А куда?
— Имею несколько вопросов к госпоже Самойловой Вере Валентиновне.
— Сейчас? Это ты зря.
— А кто мне помешает?
— Да никто и не собирается мешать, только госпожа Самойлова не в состоянии отвечать на твои вопросы по причине не совсем удачного собственного состояния. — Язык у Алексея присох к небу и ворочался во рту не совсем свободно.
— А что у нее за состояние?
— Перепила.
— Это с кем, интересно?
— Со мной.
— Ты что, серьезно?
— А это разве преступление, по-соседски выпить вместе после тяжелой трудовой недели? Не знаю, как там с графиком работы у нее, а я вполне созрел.
— А жена?
— С нами сидела, не пила, конечно, но шашлык кушала. Ты заходи, Игорь, может, твоя Вера Валентиновна проснется через пару часов.
— С кем ты там разговариваешь? — Саша вышла из сада. — А, Игорь Павлович! Да вы в калитку-то пройдите. Квасу не хотите?
— А можно?
— Ну, раз хозяин не предложил, мне придется.
— Заходи, Игорь, заходи.
Михин вошел на территорию леонидовского дачного участка, сел рядом с Алексеем на крыльце:
— Пекло-то какое, а?
Погода в этом месяце у обывателей была излюбленной темой для разговоров, продержавшаяся весь месяц жара косила урожай с таким же успехом, как в прошлом году косили его же проливные дожди.
— На вас не угодишь, — буркнул Леонидов.
Саша вздохнула, принесла литровую кружку
квасу и без комментариев ушла в дом.
— Как жена? — спросил Михин.
— Сам видишь — все нормально.
— Мне, что ли, жениться?
— Там, по ту сторону забора, как раз есть подходящий экземпляр.
— Соня, что ли? Ты мне ее уже сватал. Нет, не надо мне никого из этого семейства.
— Что так?
— Умаялся. У Гончаровых все отпираются, Надежда Сергеевна говорит про то, что теткина машина стояла у ресторана, сам профессор вообще с приветом. А завещание украли, нигде его нет. Знаешь, я думаю, что это Вера Валентиновна в тот вечер находилась за стенкой спальни на верхнем этаже. Ее слышала Алла. Или эту твою Соню. Кто-то из них залез тихонечко в дом за бумагой, и не исключено, что видел преступника или сам траванул.
— Это уже из области твоих фантазий.
— Ну да! Ты знаешь, какая там темная история с этой автокатастрофой, где погибли Клишины? Вера Валентиновна сводную сестру терпеть не могла, они через Павла в основном общались, а после той аварии расплевались и с Клишиным вдрызг. Мне соседи такое наплели! У этой Самойловой все больше мотивов избавиться от племянника находится, позарез надо с ней поговорить.
— А что сказала твоя экспертиза?
— Какая? А, насчет автора… Говорят, стиль и манера письма, несомненно, принадлежат Павлу Андреевичу Клишину. Литературоведы, мать их… — нехотя ответил Михин. — Тоже мне провидец. Нет, черт знает что за дело!
— Слушай, Игорь, а можешь ты выяснить для меня, кто такой Демин?
— Какой еще Демин?
— Знаю только, что Максим. Похоже, Вера Валентиновна у него заняла часть денег, если не все, на реабилитацию своего бизнеса.
— И при чем здесь этот Демин?
— Да сам не знаю, просто так, чутье.
— Чепуха все это. Клишина отравила собственная тетка, а Гончаровой снотворного родственнички подбросили. Все эти белые «форды» у итальянских ресторанов — миф. Надо вызвать на допрос, надавить, и они признаются. У нас все убийства происходят на бытовой почве.
— Правильно, потому что другие не раскрываются, но это не значит, что их не было. Если есть явный мотив, найти убийцу легко, но есть такой фактор, как ненависть. Нет никакой выгоды убивать, но терпеть рядом с собой на матушке-Земле такого человека просто невыносимо.
— Это обычно у родственников бывает, например, когда зять ножом ни с того ни с сего вдруг пырнет тещу или дочка на мамашу ополчится.
— Поэтому ты и выясни на всякий случай, кто такой Демин.
— Да что он им, родственник, что ли?
— А ты это и проверь. Пойдем, Игорь, искупаемся. Плавки на тебе есть?
— На мне все есть, я по делу сюда шел.
— Окунемся по-быстрому и пойдем проверим, проспалась госпожа Самойлова или нет.
Леонидов сделал большой глоток квасу, почувствовал, как вместо тумана в голову начало заползать какое-то гудение, и крикнул жене:
— Саша! Купаться с нами пойдешь?
— Идите, я лучше в террасе полежу.
Алексей стянул с веревки махровое полосатое полотенце и вместе с Михиным пошел к пруду. Они пролежали у воды почти час, потому что отрываться от зеленой лужайки рядом с вожделенной прохладой никак не хотелось. В такую погоду сходили медленно с ума все: и взрослые, и дети, и собаки, и насекомые. Да, такого лета дачники не видели давно.
— Нет, ну зажрали совсем, — не выдержал наконец Михин. — Это пираньи какие-то, а не слепни! Ты гляди, каждый с половину моего мизинца, прямо лошади летающие.
— На мокрое лезут, гады.
— Отходим, Леша, сил больше нет.
— Пойдем, я с тобой к соседям зайду.
Они сбежали с пруда, долго ломились в зеленую новенькую калитку, пока из дома не вышла Соня с полотенцем в руке.
— Не надоело дверь ломать?
— Вера Валентиновна не проснулась? — крикнул ей через забор Михин.
— Можете зайти, если вы не ко мне.
— Нет, буду я еще спрашивать, как представитель законной власти! — пожаловался Игорь Леонидову, заходя внутрь.
Соня в упор смотрела на них светлыми злыми глазами и ждала.
— В дом можно пройти?
— А кто вы такой?
— Сотрудник внутренних органов, ведущий расследование по делу об убийстве ныне покойного хозяина этой дачи. — Михин достал удостоверение.
— А этот? — Соня кивнула на Леонидова.
— Соседа не узнаете?
— Он что, ваш внештатный сотрудник?
— Я понятой, — буркнул Леонидов, — вдруг мы у вас тут бомбу найдем, я с удовольствием распишусь в протоколе.
— Проходите в дом, мама кофе пьет.
Почти протрезвевшая после отдыха дама пила крепкий кофе, приложив мокрое полотенце к голове.
— Как вы себя чувствуете, Вера Валентиновна? — Леонидов сочувственно посмотрел на измученное лицо прогоревшей предпринимательницы.
— А вы?
— Неплохо посидели, а? Вот мой коллега по бывшей работе зашел вам несколько вопросов задать.
