Когда он стоял, могучий и беспомощный, на крыше небоскреба Торгового центра и, не отрываясь, смотрел через пропасть на выбитые окна банкетного зала, такие близкие и безнадежно недосягаемые, его охватило отчаянное чувство собственного бессилия.
Кронски устало спросил:
— Ну что, попробуем еще раз? — И, не получив ответа: — Запасной гарпун у нас есть, может, стрельнем еще разок?
— Нет,— чуть помедлив, сказал его начальник. «Напрасная трата времени», — подумал он, и это было ему не по душе.
Еще минуту он стоял неподвижно и смотрел через пропасть. Там, наверху, люди. Он видел их. И видел дым.
Огонь и шторм — всю его сознательную жизнь они были его врагами. Он сражался с ними, защищал от них, иногда побеждал, иногда проигрывал, но всегда ему удавалось схватиться с ними лицом к лицу. Но здесь…
Он включил переносную рацию.
— Говорит Оливер. Вызываю трейлер.
Тут же отозвался голос Ната:
— Трейлер слушает.
— Нет смысла продолжать,— разочарованно сказал Оливер. — Слишком далеко, и ветер мешает.
— Понимаю. — Нат отчаянно старался справиться с голосом. «Очередная провалившаяся затея. Думай! Думай, черт тебя побери, думай!!!»
— Надо закругляться, — продолжал сержант.
Нат в одной руке держал рацию, другой медленно постукивал по чертежной доске.
— Подождите немного, сержант. Дайте мне подумать. — Последняя просьба, последняя надежда.
В трейлере стояла тишина. Браун, командир пожарной части, Гиддингс и Патти молчали. «Хватит ломать комедию и дурачить окружающих»,— сказал себе Нат. Он был сам себе противен.
Но в голове его что-то уже зрело, если бы только удалось поймать эту мысль, — черт, что же, собственно, у него мелькнуло?
«Очередная идея провалилась,— вспомнил он вдруг.— Вот в чем дело. Очередная идея — а что, если две идеи соединить в одну?» Он сказал в микрофон:
— У нас тут были вертолеты, сержант. — Нат старался говорить не спеша, одновременно еще раз все обдумывая. — Они не нашли места для посадки, поэтому не смогли ничем помочь. А что если отправить их к вам, чтобы они забрали вас вместе с пушкой и доставили так близко к Башне, чтобы можно было попасть гарпуном в окно? Потом линь можно натянуть обратно на крышу Торгового центра и продолжать, как договорились? — Он помолчал. — Так получится? Есть какая-нибудь надежда?
Последовала пауза. Потом послышалось удивленное:
— Ну держите меня!
Сержант вдруг осклабился и чувство беспомощности тут же слетело с его плеч.
— Не вижу причин, почему бы могло не получиться. Вызывайте свою тарахтелку. — Он взглянул на Кронски.— Нам предстоит воздушная прогулка, парень. Как бы не укачало!
* * *
Губернатора вызвали из его убежища в уголке. Он услышал в трубке голос Ната.
— Вы считаете, получится? — спросил губернатор.
— Очень может быть. — Нат старательно подавлял свой энтузиазм. — Вертолет зависнет на месте, так что ребята из Береговой охраны смогут стрелять почти горизонтально. Вам придется освободить большую часть зала, чтобы кто-нибудь не пострадал. — И добавил: — Возможно, придется сделать несколько попыток, но это не проблема.
«По крайней мере я надеюсь», — подумал он.
— Постараемся освободить часть зала, — ответил губернатор. — И поставим там мужчин, чтобы ловили линь.
— Привяжите его к какой-нибудь прочной конструкции, — продолжал Нат. — Когда потянут линь назад к Торговому центру, нагрузка будет очень велика. Я буду на связи по рации с Оливером, сержантом Береговой охраны, и по телефону — с вами. Так мы сможем координировать наши действия.— Он передохнул.— Когда ведущий линь будет на крыше Торгового центра, к нему прикрепят прочный спасательный трос. И тогда ваши парни могут начинать тащить. — Он снова сделал паузу. — Но только по команде.
— Понимаю, — ответил губернатор и улыбнулся. — Это ваша идея?
— Я же вам обещал, что что-нибудь придумаю. — Нат улыбнулся. — Только вот до этого нужно было додуматься раньше.
Губернатор рассмеялся.
— Я уже многие годы ищу какого-нибудь малолетнего ребенка, который благодаря своему неиспорченному глазу тыкал бы меня носом в очевидные вещи.— Продолжая улыбаться, он повернулся к Бет. — Но бывают моменты, когда и мне удается их заметить с первого взгляда. Слава Богу. — И уже другим тоном продолжал: — Как обстоят дела с огнем?
— Неважно. — В этом слове звучала неотвратимость.
— А те двое, на другой лестнице, что с ними? — спросил губернатор.
У Ната в ушах все еще звучали крики, которые долетели к ним по радио. «Это была моя идея, послать их наверх по лестницам», — подумал он, но при этом осознавал, что при необходимости послал бы их снова, потому что это давало возможность, от которой нельзя было отказываться.
— Им не повезло, — сказал он.
Губернатор увидел, как Бет закрыла глаза, и негромко сказал:
— Как и Гроверу Фрэзи. Он пытался спуститься по лестнице. — Голос его внезапно сорвался: — Кто же будет следующим? — И тут же быстро добавил: — Забудьте об этом. — И устало замолчал.
* * *
Пилот вертолета сказал:
— Попытаемся. — Потом пожал плечами: — Как близко подберемся, не знаю. Когда подлетаешь к такой махине, то ветер…— он покачал головой,— дует со всех сторон сразу. Понимаете, что я хочу сказать?
Лицо сержанта было непроницаемо.
— Поймите, — продолжал пилот, — я не хочу преувеличивать трудности, но если мы туда врежемся, то ничем хорошим это не кончится, ясно?
Кивок головы подтвердил, что информация принята к сведению, но выражение лица Оливера не изменилось.
— Знаете место у Адских Ворот? — спросил пилот. — Там, где воды Саунда сливаются с Гарлем-ривер, где сплошные водовороты?
— Адские Ворота я знаю, — ответил сержант. Он неоднократно был свидетелем того, как у Адских Ворот небольшие лодки, попадающие во власть течения, отказывались повиноваться хозяевам и налетали на опору моста или стенку набережной.
— То же самое творит ветер, вокруг этой чертовой Башни, — продолжал пилот. И потом: — Я только хочу сказать, что попытаемся, но больше ничего обещать не могу.
— Все в порядке, — ответил сержант. — Кронски, залезайте.
— Премного благодарен, — ответил Кронски.
* * *
Нат стоял в дверях трейлера и смотрел вверх. Пока ничего. Ожидание хуже всего — кто это сказал? Но это правда, хотя раньше Нат так не считал.
Человеку приходит в голову идея, он ее реализует и потом должен ждать и надеяться, потому что не остается ничего другого.
