Джейсон чуть просветлел и сказал:
— Если только я смогу сказать "да" или "нет" по поводу жертвы, я...
Он не был уверен, что хотел сказать.
— Если у меня будет исключительное право выбрать врага, изучить его и выбрать способ уничтожения, я подумаю о присоединении к Институту.
Казалось, вечность Флэк оставался безмолвным, с прищуром глядя на него, а Джейсон обдумал сказанное. Верно. Он был рад, что не оправдывал получение этих двух сверх-лет. Он ненавидел людей, желающих распоряжаться другими, как и Институт, и знал, какой потенциальной опасностью были они для него и для человечества. Но он знал, что только он должен мочь одобрить или не одобрить свои действия. Он должен решать, кого ему убрать и как. Кроме того, он был уверен, что немногих жадных до власти ублюдков он сможет убрать, не убив. Он только не мог убивать по чьему-то приказу. Он не знал, почему этот вопрос так беспокоил его, но тот стал решающим фактором.
— Решено! — неожиданно усмехнулся Флэк.
— Решено?
— Да. Вы один будете выбирать жертвы и то, как их убрать. И если после изучения человека вы решите, что он не тот или не вреден, Институт не будет возражать. Мы можем не согласиться, назначить другого исполнителя, но мы не заставим вас поступать против вашей морали. Годится?
Джейсон кивнул, и и венок смерти стал благоуханными маргаритками.
— Конечно, право единоличного решения будет даровано вам после выполнения одного или двух заданий, спланированных другими. Это не...
— Подождите, — Джейсон вновь ощутил колючие иглы венца. Я не Джеймс Бонд, чтобы гоняться за тем, кто покажется вам вредным, по всему миру. Я только...
— Мистер Джейсон, послушайте. Эти задания просто дадут вам представление о специальности. Я вам лично гарантирую, что это не будут убийства в прямом смысле слова. Обещаю, что вы не будете убивать по чьему-то приказу. Ваше первое задание, в частности, разрушить пару нефтяных скважин.
— Нефтяных скважин?
— Да. Один из способов навредить сильному — уничтожить его богатство, и это назначение будет хорошим началом. Вы должны уничтожить несколько нефтяных вышек, которые добавляют силы диктату, обеспечивая деньги режиму террора.
И как только вы поймете, в чем дело, вы станете сам себе хозяин. Вы это одобряете?
Снова распустились маргаритки, и Джейсон согласно улыбнулся. Флэк залез в ящик и достал другую бутылку и два стакана. Бутылка была дорогим хрустальным графином, и когда Флэк наполнил стаканы, Джейсон ощутил мягкий запах первоклассного брэнди.
Подняв стакан, Флэк молча выдал тост за договор, наклонив голову в сторону Джейсона, и отхлебнул. Джейсон присоединился и, глотнув, подошел к последнему вопросу.
— Я должен отправиться на задание прежде, чем вы вылечите рак, или...
— Нет, — ответил Флэк, поставив стакан. — В таком состоянии вы бесполезны. Но мы не собираемся его лечить.
Джейсон ожидал какой-то уловки, и подумал, что Флэк к ней и прибегнет.
— Мистер Джейсон, то, что я скажу, звучит экстравагантно и невероятно, но поверьте, мы это можем. Институт даст вам новое тело вместо старого, испорченного. Здоровое, без болезни, молодое тело.
— Значит, так я получу два года? — Джейсон улыбнулся, он поверил, что ему могли дать новое тело. Почему он поверил такому невозможному, он не знал. Но верил.
Флэк кивнул и отхлебнул брэнди.
— Но если тело такое здоровое, — громко спросил Джейсон, почему только два?
— Ну, доктор Роузголд, глава центра исследований и развитий, лучше объяснит вам недостатки пересадки тела, и после разговора с ним вы можете отказаться. Но как я уже говорил, два года могут растянуться до бесконечности. Только...
Флэк замолчал, таинственно улыбаясь.
— Пусть лучше доктор Роузголд объяснит вам детали. Я не могу об этом судить. Но поверьте, мистер Джейсон, мы можем дать вам здоровое тело без боли.
Глоток брэнди, и Флэк сказал:
— Мы можем идти, если нет больше вопросов.
— Есть несколько, и первый: когда я получу новое тело?
— Если вы решите остаться после разговора с доктором Роузголдом, через два часа.
— Почему Институт выбрал меня? На свете много умирающих, которые бы воспользовались шансом ради двух лет. Почему я?
— Давайте посмотрим. Будь вы редактором, мистер Джейсон, вы бы наняли не умеющего говорить, читать и писать? Конечно, нет. Институт действовал так же. Зачем давать кому-то два года, если он не может заплатить? Не умеет того, что нам надо?
Вспомните, я говорил, нам нужны ваш талант и ум, и пока вам нужны два года, мы можем договориться. Свободная сделка между свободными людьми.
Флэк начал вставать, но у Джейсона был ещё вопрос, и он упал обратно.
— Зачем было тратиться на дорогую голограмму для первого визита? Не дешевле было прийти самому?
— Возможно, но наш отдел психиатрии сказал, что вы с норовом, и вы пытались напасть на меня, когда решили, что я продаю могилы. Кроме того, это было довольно необычно, чтобы заинтриговать.
Они улыбнулись друг другу, и Флэк встал. Он достал бумагу из стопки на столе и, толкнув их Джейсону, сказал:
— Подпишите, мистер Джейсон, и мы начнем.
— Что это?
— Прочитайте.
Джейсон пробежал бумагу и увидел, что это была короткая форма, говорившая, что он завещает свое тело Институту для исследований после смерти.
— Это все, что я должен подписать?
Флэк кивнул, и Джейсон взял ручку. Скрип пера, казалось, наполнил весь офис. Но это был приятный звук. Почти музыка.
ГЛАВА ШЕСТАЯ
Джейсон не мог понять, что за странный шум разбудил его. Не мог отыскать источник. Он лежал, удобно развалившись в кровати с закрытыми глазами, стараясь узнать шум. Ритмический, с равномерными ударами, знакомый и незнакомый одновременно. Он рассмеялся. Он слушал свое сердцебиение, отзывающееся в ушах. Он слышал его раньше, конечно, но никогда оно не было таким громким и уверенным, отбивая факт его жизни 72 раза в минуту. Он вспомнил пересадку и открыл глаза, уставился в белый потолок, вспоминая, что случилось с ним после подписания завещания в офисе Флэка.
Наконец он отделил факты от фантазий и вспомнил, как шел за Флэком через лабиринт холлов и стен, открывавшихся прикосновением ладони, в загроможденный кабинет, где они встретили доктора Натана Роузголда, главу Отдела исследований и развития.
Увидев доктора, Джейсон фыркнул. Он не знал, чего ожидать, но когда Роузголд вошел, Джейсон заметил, что тот больше походил на игрушку, собранную ребенком с чувством юмора, чем на гения медицины. Роузголд был высок, по крайней мере 6 футов, но весил никак не больше 150 фунтов. Руки, почти неприлично торчавшие из коротких рукавов, напоминали леденцы на палочке, а лицо с острыми чертами, казалось натянутым на каркас. Даже рыжие, очень кудрявые волосы, падающие на виски, состояли из углов и изломов, возмещая рыжие брови, идущие через лоб прямой линией, ровный прямой нос и прямой разрез, служащий ртом. Короче, он выглядел как картина, где художник использовал только треугольники, окружности превратил в изломы, а контуры — в острые углы.
