– А что, если они его повалят?
– Не бойся, – беспечно сказал мой муж, – не повалят. Он еще с института увлекался собаками. Постоянно их на улице подбирал, покупал редкие породы. Дома у него постоянно жили пять или шесть собачек. Потом он их пристраивал куда-нибудь. Человеку это нравится, понимаешь?
Я понимала, только все равно было страшно. Слава уже опустил руки, ранее разведенные в стороны. Это понятно: нельзя долго держать таких телят. Теперь питбультерьеры задними лапами касались пола. Найдя под ногами опору, они стали еще сильней мотать кинолога в разные стороны. Внезапно он резко и сильно поднял руки к груди, а потом повалился, накрыв своей грудью свирепых животных. Я и Костя рванулись было туда, но Володька нас остановил:
– Смотрите, что будет дальше!
Будучи прижатыми к полу тяжелым Никоновым, собаки сразу разжали зубы и попытались вывернуться из-под него. Тогда кинолог резво кувыркнулся через голову и сел на корточки. Он сидел так открыто и уязвимо, что, казалось, звери сейчас запрыгнут ему на голову.
Он внимательно посмотрел в глаза сначала одному псу, затем другому. Те глухо зарычали, медленно подступаясь к человеку. Один кинулся со стороны плеча, попытавшись захапать зубами как можно большую поверхность тела. Слава вновь подставил рукав, и пес опять стал рвать его из стороны в сторону. Вторая собака почему-то напасть не решилась, стояла на месте, скаля желтые клыки.
Слава потерпел немного, потом с трудом встал и с висящим на руке псом подошел к клетке. Ловко закинув «млекопитающего динозавра» внутрь, он просто вдарил ему по морде стальной дверцей. Зверюга не отцепился, тогда кинолог проделал следующее: придерживая дверцу коленом, надавил пальцами свободной руки на глаза собаке. Он усиливал давление, и волей-неволей пес разжал зубы. Такая же операция была проделана и со вторым питбулем.
Слава вышел из комнаты и устало откинулся на косяк двери.
– Можно закурить? А то понервничал, надо успокоиться.
Еще бы, с такими зверями справился! Тут поневоле понервничаешь. Было видно, что Слава изрядно запыхался.
– Ну и что скажешь, кинолог? – не утерпел Володька.
– Кажется, – сказал Слава, с наслаждением затягиваясь, – эти собаки не способны убить человека.
– Ничего себе! – воскликнула я. – Да они кого угодно растерзают!
– Неправда, они могут сильно травмировать, но убить – никогда! У них есть определенный психический барьер. Они натренированы удерживать человека, кусать его за конечности, но в горло они не метят!
– Так ты же им и не давал! – возразил мой муж.
– Заметьте, – Слава поднял указательный палец, – они вели себя как типичные собаки, а психология убийцы – это психология волка. Волк никогда не будет держаться зубами за руку, так как ему не для кого удерживать добычу. Он убивает мгновенно, укусом в горло. Такого поведения можно добиться только долгими тренировками, причем собаку тренируют с рождения.
– Значит, – сказала я, – вы считаете, что они не могли бы убить Крынина?
– Подождем, что покажет биохимический анализ крови. Они могли сделать это под препаративным прессингом.
– А что это такое? – спросил Костик.
– Это когда собака впадает в неадекватное состояние под действием различных лекарств. Но многие авторитетные ученые говорят, что животные не способны менять стереотип своего поведения даже в таком состоянии. Животные, по их мнению, становятся лишь более агрессивными, но не изменяют стиль своей атаки.
– Послушайте, Слава, – сказала я задумчиво, – а ведь Крынин погиб от большого числа ранений. Его тело было буквально изорвано. Не могли ли эти собаки вначале искусать директора, а потом, почувствовав запах крови, прикончить его?
– Такой вариант не исключен, ведь известны случаи, когда многие животные, в том числе и собаки, становились людоедами, отведав человеческой крови. Но в данном случае, если они действительно были убийцами, то атаковали бы по-другому, воспринимая человека не как высшее существо, кормящее их, а как соперника или даже добычу.
– Наверное, – сказал Володька, – окончательные выводы можно будет сделать только после анализа.
– Надо еще проверить Рыка и другого пса, – напомнила я, – они-то как раз и внушают мне больше всего подозрений.
Весь наш разговор проходил под аккомпанемент бешеного собачьего лая и рычания, питбультерьеры бились в клетках как сумасшедшие. Больше всех в этом преуспел Рык, клетка чуть не падала набок от его мощных прыжков.
– Этот, что ли, в боях участвовал? – Слава кивнул на Рыка. – Тогда держите, – он протянул нам «сонный пистолет», – на всякий случай.
Он вздохнул и зашел в комнату. Когда дверца клетки распахнулась, я с удивлением увидела, что Рык даже и не пошевелился. Когда Слава пнул по прутьям ногой, пес неожиданно ловко зацепил кинолога за штаны и мотнул головой. Никонов поскользнулся и неловко опрокинулся на бок. От ужаса я закрыла глаза.
– Слава! – услышала я вопль Володьки.
Открыв глаза, я увидела, что кинолог откатился вбок и прикрыл корпус рукавом, а Рык наседает на него сверху. Причем собака не зацикливалась на одном месте укуса, а атаковала с разных сторон. Слава еле успевал закрываться. Та самая ситуация, о которой он только что говорил.
Костя пинком открыл дверь и влетел в комнату. Он несколько раз нажал на кнопку пневмошприца, «стреляя» куда попало. Первые несколько секунд казалось, что Рыку все нипочем, но потом он заскулил, обмяк и распластался на полу. Хорошо, что второй бультерьер так и не вышел из клетки, а то Никонову бы точно кранты настали!
Он тяжело поднялся на ноги, потирая ушибленную спину.
– Сволочь, – сказал он с чувством, – он мне штаны разорвал!
Мы сидели на кухне и пили чай. Слава переоделся в Володькины штаны. Я чувствовала свою вину перед этим человеком, поэтому взялась заштопывать дырку на его брюках. Так не люблю сидеть и терпеливо, стежок за стежком, зашивать! Это не в моей натуре, больше мне по душе простор и воля, чем домашние хлопоты.
– В этом псе что-то есть, – задумчиво сказал Слава, – он атакует очень хитро и агрессивно. У него нет барьера.
– Как вы думаете, можно ли доказать, что это именно он загрыз Крынина? – спросила я с замиранием сердца.
– Наверное, можно, – неуверенно ответил кинолог, – только для этого необходимо провести эксгумацию тела.
– Зачем? – удивился Володька.
– Чтобы провести анализ прикуса собаки по ранам на теле.
– Ну! Это ты махнул! – засмеялся Володька. – Кто же тебе даст разрешение на эксгумацию?
– Послушайте, Ирина Анатольевна, – неожиданно сказал Костя, – а у вас осталась та самая одежда?
Точно, как я могла о ней забыть? Там, наверное, множество улик для настоящего эксперта. Слюна, кровь и прочее!
