– Пожалуй, можно. – Я достала сотовый и набрала Валеркин номер.
Он ответил сразу, после первого же гудка.
– Алло, Валер, это Ирина, – проговорила я. – Ты сейчас не сильно занят?
– Привет, – бросил Гурьев. – А что такое?
– Ты не мог бы приехать в кафе «Принцесса Ли» на Вольской? Для тебя есть интересное дело.
– Какое дело? – оживился Гурьев.
– Я не могу объяснить по телефону, ты лучше приезжай. Это может стать материалом для твоей передачи.
– Понял. Скоро буду, – коротко ответил Валерка и положил трубку.
Валерка Гурьев – автор и ведущий программы «Криминальная хроника», как я уже упоминала. Он всегда находится на гребне волны, делая самые интересные и захватывающие репортажи о самых громких и дерзких преступлениях. Порой он действительно проводил журналистское расследование, если дело по-настоящему захватывало его. Валеркины лавры всегда не давали мне покоя – у меня тоже была мечта сделать когда-нибудь программу вроде гурьевской, что-то связанное с криминалом, но наш шеф Евгений Иванович Кошелев категорически отказывался даже разговаривать со мной на эту тему. Его вполне устраивало то, чем я занималась в настоящее время, и он даже слышать не хотел о том, чтобы я закрыла ток-шоу «Женское счастье».
– Он скоро будет, – сообщила я Соколовской, когда поговорила с Гурьевым.
* * *
Валерка прибыл быстро – через пятнадцать минут, я даже не ожидала от него такой оперативности.
– Привет, – кивнул он мне, и я представила их с Соколовской друг другу.
– Алла Николаевна попала в неприятную ситуацию, – объяснила я. – Она сама тебе все расскажет.
И, передав слово Соколовской, я принялась за мороженое, которое мы заказали, пока ждали Валерку.
– А у кого мог быть мотив убить вашего мужа? – спросил Валерка, дослушав до конца историю Соколовской.
– Если бы я знала… – вздохнула Алла Николаевна.
– Я мог бы взяться за это дело, но если будет что-то интересное, то мне хотелось бы сделать из этого передачу. Если вы не имеете ничего против…
– Я уже говорила Ирине Анатольевне. – Соколовская посмотрела на меня. – Я не против, самое главное для меня сейчас, чтобы с меня были сняты всякие подозрения. Вы ведь понимаете, – проговорила она, глядя Валерке в глаза. – Это совершенно необоснованное обвинение, я не имею никакого отношения к смерти своего мужа. И потом, я глава крупного охранного агентства, и мне никак нельзя, чтобы мое имя попало на страницы криминальной хроники, поэтому уж если вы будете делать репортаж об убийстве, я бы попросила, чтобы все выглядело как можно корректнее.
– Конечно, – согласно кивнул Валерка. – Но для того, чтобы взяться за расследование вашего дела, я должен получить максимально полную информацию о вашем супруге. Все, что вы можете рассказать…
– Хорошо. Что конкретно вас интересует? – Алла Николаевна снова стала похожа на ту, прежнюю Соколовскую – твердую, решительную и сильную женщину.
– Все. Все, что касается его личной жизни. Его работы, прочих дел.
– Что касается личной жизни, то тут я мало чем могу помочь. Единственное, что могу сказать, Богдан был большим любителем женского пола. Подружек у него было море, я даже не могу вам сказать, как часто они менялись. Он волочился за каждой юбкой, появлявшейся на горизонте.
– Извините, Алла Николаевна, – прервала я Соколовскую. – А почему же вы не развелись? Зачем жить с человеком, который так относится к вам?
– Все дело в наших детях, – грустно ответила Соколовская. – У нас двое детей. Поздних. И они просто обожали Богдана, а он их… Дети бы просто не пережили разлуки с отцом. Ведь развод родителей всегда большая травма. Я сама пережила это, когда была маленькой. Я помню, как плохо мне было, как я мучилась, не понимала, почему мама и папа не могут жить вместе… И, надо отдать должное Богдану, он был прекрасным отцом. В детях он просто души не чаял. Я не могла отнять у них отца, которого они так любили… Мы договорились, что будем жить вместе из-за детей, но по сути у каждого из нас была своя независимая друг от друга жизнь. Кроме того, у нас ведь совместный бизнес.
– А у него была постоянная подруга? – спросила я.
– Вообще-то нет. В какое-то время мне вообще стало казаться, что он остыл к женщинам. Но после я поняла, что это не так. Незадолго до смерти у Богдана, кажется, появилась более или менее постоянная подружка. Но я о ней ничего не знаю. Даже имени. Об этом вам лучше спросить у его друзей. Я дам все адреса и телефоны.
– А что касается работы? – спросила я. – Вы сказали, что Богдан работал в одном агентстве с вами?
– Да, это так, – согласилась Алла Николаевна. – Все дело в том, что раньше, несколько лет назад, когда я только родила детей, у Богдана была эта фирма. Доход приносила небольшой, но нам на жизнь хватало. А потом он пристрастился к алкоголю. Кроме того, начал еще и играть, и это очень сильно пошатнуло наши дела: Богдан проигрывал крупные суммы, начал делать долги. Я пыталась повлиять на мужа, говорила, что ему надо остепениться, что у нас дети, и все такое… Он вроде бы брался за ум, бросал играть, пытался работать… Но потом все начиналось опять. В какой-то момент я поняла, что дальше так продолжаться не может, и сама взялась за управление делами. Я по образованию бухгалтер-экономист, поэтому хорошо себе представляла, что нужно делать, чтобы агентство не разорилось в самое ближайшее время. Наняв аудиторов, я сделала проверку, потом приступила к работе. Постепенно мы вылезли из долгов и даже начали зарабатывать какие-то деньги. Сначала небольшие, потом более крупные. Агентство потихоньку встало на ноги, и я увлекалась работой еще больше. Мне нравилось то, что я делала. Богдан же, наоборот, постепенно отходил от бизнеса все больше. Он понял, что теперь ему даже работать незачем. И в конце концов я все взяла в свои руки. Но я боялась, что Богдан снова примется за старое, начнет пропивать и проигрывать деньги, которые я с таким трудом зарабатывала. Тогда я предложила мужу выкупить у него его долю, чтобы совсем не зависеть от него. Но Богдан сказал, что поскольку он сам создал эту фирму, то вовсе не намерен оставаться в стороне. Он настоял на том, чтобы у него остался небольшой пакет акций, и я согласилась. Теперь я владею контрольным пакетом, а у Богдана лишь незначительная часть бумаг.
– Ясно, – кивнул Валерка. – А кто становится наследником Богдана в случае его смерти?
– В том-то и дело, что я, – мрачно ответила Алла Николаевна. – Именно за это милиция и ухватилась. Они сочли, что я убила собственного мужа из-за ничтожных нескольких процентов акций. Как будто мне и так не хватало? У меня ведь контрольный пакет, для чего мне еще акции? – Соколовская пожала плечами.
– А в случае вашей смерти кто наследует? – задала я вопрос.
– Муж. Когда мы делили имущество, сразу решили написать и завещания. Чтобы ничего не ушло из семьи и досталось детям, мы решили поступить таким образом. Так что завещания у нас одинаковые. После смерти Богдана наследницей становлюсь я, а после моей смерти – он.
