— Сегодня четверг? — спросила Алиса. — Хотя ты, наверное, не знаешь. Будем считать, что четверг…
И принялась прыгать. Раз, два, три, четыре.
Ничего не случилось.
— Скорее! — Алиса соскочила с люка, схватила меня за руку и побежала вдоль рельс.
Метров через тридцать в стене открылся проход, узкий, в метр, наверное.
— Скорее, говорю! — Алиса втолкнула меня в эту щель и тут же втиснулась сама.
В стенах зашипело, лязгнуло железо, щель исчезла.
— Все предусмотрено, — пояснила Алиса. — Механизация, Калич, все само работает. Еще чуть-чуть, и мы дома.
Но до дома оказалось далеко. Мы миновали коридор, длинный и низкий, и вышли к лестнице. Лестница самая обычная, какая в домах бывает. Лестничный пролет широкий, я поглядел вниз. Темнота, прерываемая редкими лампочками. А дна вообще не видно.
— Залегание двести метров, — с гордостью сказала Алиса. — Нижнее Метро, Запасной Выход номер два, убежище Затон. Или Двадцать Два.
Вниз.
Я поглядел в этот квадратный провал.
— Не бойся, Калич, преисподняя еще ниже, — успокоила Алиса. — Давай, поторапливайся, я хочу принять душ, а то черт-те чем за неделю провоняла, рыба сплошная…
Алиса пустилась вниз по ступенькам, напевая считалочку типа «раз-два-три-четыре-пять, я иду чужих искать». Я на всякий случай плюнул через плечо, прикусил язык и три раза моргнул на Удачу.
Гомер как-то рассказывал. Как он спускался вниз. Конечно, у нас никакого метро нет, но подземелья тоже встречаются, бункеры разные, штольни. Гомер вот как-то забрел в одну, когда еще молодым был и искал склады. Искал склады, а нашел бункер. В нем одни скелеты сидят, сгнили давным-давно. Гомер стал читать — ну, для чего этот бункер, и так понял, что он космический. Управляет каким-то оружием, но каким, непонятно совсем. Так вот, Гомер рассказал, что этот бункер был закопан так глубоко, что он лично чувствовал адский жар.
Спускались долго. Ступени все не кончались, и я начинал думать, что тут совсем не двести метров, а гораздо глубже, обманула Алиса, я уже хотел даже спросить, но тут Алиса остановилась возле тяжелой и выпуклой железной двери. На двери горели кнопки, Алиса загородила их от меня и стала с пиканьем нажимать.
— Безопасность, — пояснила она. — А вообще пришли уже.
Дверь открывалась с помощью тяжелого штурвала, Алиса принялась его вертеть, а я смотрел вниз. Лестница терялась в темноте.
— А там что? — спросил я.
Алиса пожала плечами.
— Технические помещения, кажется. Не знаю. Если хочешь, можешь разведать.
Я достал камушек, отпустил за перилами, стал считать. До десяти досчитал, а камушек так и не брякнул. Или там вообще дна не было, или в мягкое упал.
— Хватит пялиться, — Алиса откинула дверь. — Плюнь.
Я плюнул. Тоже не брякнуло.
— Не плевать! — тут же одернула Алиса. — Ты не дома!
За дверью начинался коридор, освещенный уже вполне хорошо, синим. Длинные, похожие на палки, лампы, тянулись под потолком ровными дорожками. На полу коврики резиновые, шагать приятно.
Алиса повеселела, зашагала быстрей. По левую руку встречались ниши с трубами, кранами и всякими опасными приспособлениями — на это указывал пронзенный молнией череп. В пятой по счету нише ни труб, ни кабелей не нашлось, только люк.
Алиса хлопнула в ладоши.
— Что? — спросил я.
— То, что ты, рыбец, никогда в жизни не видел, — подмигнула Алиса. — Смотри и запоминай, поедатель налимов!
Алиса схватилась за тяжелую круглую ручку, сдвинула ее вправо, потянула на себя.
— Нижнее Метро! — торжественно произнесла Алиса.
Нижнее Метро меня удивило.
Даже потрясло. Размерами. Я никогда не видел ничего такого большого. Верхнее Метро было просто темной грязной трубой, кишащей нечистью. Нижнее…
Тоннель, такой же круглый, только, наверное, в три раза больше, чем верхние тоннели. Стены выложены квадратными пластинами. Никаких кабелей. Светло — каждая пластина испускает чуть зеленоватое, приятное для глаз сияние. Сухо. Никакой слякоти, луж, вообще выглядит очень ново, точно вчера построили. Внутри тоннеля лежит труба, по размерам как раз с тоннель метро Верхнего. Гладкая. Из материала…
Я не понял, из какого она материала, какая-то промежуточная стадия между металлом и пластиком.
— Ну как? — с превосходством спросила Алиса. — У вас в Рыбинске такого точно не увидишь!
Я не стал с ней спорить. Смотрел. Нижнее Метро завораживало, как река. Есть такие реки, с медленной в завитушках водой, возле которых хочется сидеть и сидеть, смотреть. Так и здесь. Мне Даже захотелось ноги вниз свесить. Интересно, а куда оно впадает? И вообще…
— И зачем оно есть? — устало спросил я.
— Как зачем? Мир держит.
Я равнодушно кивнул.
— Точно тебе говорю, у нас так многие считают, — Алиса смотрела вниз. — Мир стал разваливаться, по швам расползаться. А в щели разная пакость полезла, из подмирья. Из преисподней, если кто из Рыбинска простых слов не понимает. И вот в тех местах, где швы особенно разошлись, построили кольца — чтобы стягивали сущее.
— Почему же не стягивают?
— Как это не стягивают? Стягивают. Если бы они не стягивали, знаешь, что тут было бы? Построили кольца, но все равно совсем не удержали — планету затрясло от расползания, а там и Вода… Ну, ты знаешь. Но если бы не это вот Нижнее Метро — все бы уже давно на куски распалось. Так вот. Оно, между прочим, теплое.
Алиса указала вниз.
— А рукам хорошо, если попробовать, ладно, потом покажу. Пойдем, почти уже пришли.
Алиса захлопнула люк, и я почувствовал, что стало хуже. Свет исчез, его стало гораздо меньше. Мы двинулись по коридору.
Не знаю. Предчувствие, что ли? Алиса была веселой. Почти все наше путешествие. Веселой, беззаботной, в некоторых местах даже как-то слишком. А здесь…
Она подотстала. Немного, всего на полшага. Обычно всегда впереди, ну, или вровень, а теперь вот сместилась, почти за спину мне.
Улыбаться перестала. У Алисы красивая улыбка, я говорил уже. И смеялась она всегда. А здесь улыбка растаяла, лицо сделалось серьезное и злое.
Алиса боялась.
Причем сильно — кулаки сжались, нижнюю губу прикусила.
И я испугался. На Папу взглянул, ничего, тихий. Да и вообще никакой опасности вроде, коридор…
Очень захотелось снять с плеча карабин, не стал этого делать. Посмотрим…
— Зачем столько коридоров? — недовольно пробурчал я. — Коридор на коридоре…
— Ну да… — Алиса все-таки улыбнулась, но плохо, страшно как-то. — Это чтобы…
