– То есть, если я вас правильно поняла, кто-то даже может знать, где он делался? – на ходу озвучивая свои мысли, произнесла я и посмотрела одновременно на Кряжимского и на Виктора.
Оба кивнули, а я продолжила:
– Значит, можно сказать, что у нас появилась зацепка. Если мы находим владельца кинжала, мы находим и убийцу Сочникова. Так?
– Верно мыслите, Ольга Юрьевна, – согласился Сергей Иванович. – Прошу, продолжайте.
Ну тут уже Остапа понесло, как говорится. Получив от Кряжимского такую похвалу, я принялась выдвигать всевозможные версии.
– Итак, у нас нет реального подозреваемого, но зато есть кинжал, который наш непредусмотрительный убийца оставил на месте преступления, – начала я свою речь. – Этот кинжал содержит весьма важную информацию: первые буквы имени и фамилии убийцы. Если их расшифровать, то можно его вычислить.
– Ага, расшифруешь, как же, – снова влезла Маринка. – У нас половина имен на одни и те же буквы начинается.
– Верно, – согласилась я. – А потому нам нужно не расшифровывать буквы, а искать того, кто разбирается в кинжалах. У него можно будет узнать, кто занимается изготовлением точно таких же на заказ. Так – по цепочке – мы сумеем подобраться и к изготовителю данного кинжала, а уж он-то точно знает, кому делал эту вещь.
– Останется только все записать, и можно брать убийцу, – быстро произнесла Маринка. – Как у тебя все просто получается, прямо как в сказке: пошел туда, не знаю куда, нашел то, не знаю что…
– И женился на принцессе, – выпалил Ромка.
– Во-во, – закивала Широкова. – Этот кинжал, может, в другой стране делали, а мы тут будем весь отпуск носиться и искать несуществующего, а может, и давно отбросившего свои концы мастера.
– Тогда предложи что-нибудь получше, – попросила я. – Может, ты сама попытаешься все расшифровать – как-никак языками владеешь.
– А что, ведь Марина и в самом деле может попробовать прочесть это, – согласился со мной Кряжимский. – Тут всего две буквы, но ведь такие знаки порой и сразу целое предложение значить могут. Так как? – обратился он к Маринке.
Та тут же замахала руками и недовольно заворчала:
– Да что вы ко мне прицепились, не понимаю я никаких языков.
– А как же иностранцы, которых ты целые сутки знакомила с городом? – напомнила я ей.
– А что иностранцы, я же с ними не про кинжалы разговаривала, а о возвышенном. А это на всех языках одинаково звучит, – нашлась Маринка. – Одно дело – общаться, и совсем другое – читать.
– Но хоть попробовать-то ты можешь? – не унималась я.
– А что пробовать, я и так знаю, что ничего не выйдет, – буркнула та в ответ.
Знала ведь, что все равно согласится, но все же упорно набивала себе цену – вот упрямая натура. Пришлось ей немного пригрозить, что раз она такой неквалифицированный секретарь, то, как только вернемся из отпуска, урежу ей зарплату. На самом-то деле я этого делать, конечно, не собиралась, но все же не мешало Маринке иногда напоминать, что если мы все – одна команда, то нужно вкладывать в общее дело все, что только можешь.
Маринка все же взяла в руки фотографии, взглянув на них, сморщила такую мину, какую ни один гример бы придумать не смог, а лишь потом стала вглядываться в буквы.
– Да не видно тут ничего, – повертев фотографии в руках минуты три, буркнула Маринка. – Мелко слишком.
– Лупа у кого-нибудь есть? – спросила я у остальных.
– Ну, у меня где-то была, – сказал наш курьер и полез в чемодан, вытащил лупу и дал ее Маринке.
– Кто так пишет! Нет, ну кто так пишет? – что-то вроде бы рассмотрев, затараторила Маринка. – Их иероглифы и так не поймешь, а они их еще цветочками, завитками украшают.
– Ты не цветочки рассматривай, а буквы, – переминаясь с ноги на ногу за ее спиной, попросила я.
Маринка пару раз вздохнула, еще немного повертела фотографию под лупой, то отдаляя, то приближая ее к глазам, а потом выпрямилась и сказала:
– Вроде как З и Ц, а рядом еще что-то мелко написано, но так не видно – нужно увеличивать, – выдала заключение Маринка.
– А это надпись или просто завитки? – засомневался в словах Маринки Кряжимский.
– Ну, не знаю я, – фыркнула Маринка. – Говорю же – мелко.
– Посмотри еще раз, чтобы нам лишнюю работу не делать, – попросила я ее, и Маринка с недовольным лицом вновь вернулась к фотографиям.
На этот раз она торчала над ними еще дольше, рассматривая чуть ли не с обратной стороны, но потом все же выдала:
– Скорее всего, завитки, у них таких букв нет.
– Ну вот, сразу бы так, а то «не знаю» да «не вижу», – по-своему похвалила я Маринку.
Но она этого, видно, не поняла, а потому сказала, что смертельно хочет спать и лучше всего подумать обо всем завтра, на свежую голову.
– И в самом деле, время уже за полночь, – поддержал ее Сергей Иванович. – Голова за день и так перегружена, а мы ее еще и напрягаем. Срочно нужно отдохнуть, это я вам как «ходячий справочник» говорю, – напомнил нам свое прозвище Кряжимский.
Все улыбнулись, переглянулись и поплелись по своим комнатам. А уж завтра… Завтра и решим, как быть и что делать, мало ли что за ночь в голову придет.
* * *
Действительно, за ночь у каждого из нас в голове появилось, по крайней мере, по одной дельной мысли. Например, Кряжимский вспомнил о том, что такие завитки, как на нашем кинжале, делали только старые мастера, а сейчас в моде совершенно другие украшения. Стало быть, изготовлено наше орудие убийства довольно давно и искать информацию о нем стоит лишь среди старых мастеров, что заметно уменьшало круг опрашиваемых.
Маринка же заметила, что на кинжале сбоку выгравировано еще и название города, в котором он изготавливался, так что мы могли порадоваться, так как этим городом оказались Сочи.
И даже Ромка блеснул остроумием, сказав, что раз убили кинжалом, то это, наверное, сделал кто-то из местных, горячих кавказских мужчин.
Ну а я, как и положено старшим по должности, сумела найти еще один путь, по которому можно было попробовать пойти в поисках преступника. Едва только Маринка проснулась и мы с ней позвали мальчишек, я поведала всем о своей новой мысли, неожиданно посетившей меня ночью.
– Мы тут ломали головы, а все ведь может оказаться куда проще, – с ходу ошарашила всех я.
– Что значит – проще? – непонимающе переспросила Маринка.
– А то, что мы даже как следует не подумали, кто мог быть убийцей.
– Что вы имеете в виду, Ольга Юрьевна? – тоже не догадывался еще ни о чем Кряжимский.
– Я тут рассудила и пришла к выводу, что если убила не Сабина, то это должен был сделать человек, имеющий на Сочникова зуб. Среди постояльцев все вроде бы приезжие, значит, это должен был быть кто-то, живущий тут постоянно.
