Хвостов присел на корточки, сложившись, как перочинный нож, и посмотрел насмешливо снизу вверх.
— Намек понял, мужики. Я не халявщик. За хорошую работу хорошо плачу!
— Вот это другой разговор!
Мужчины прервали свое занятие, закурили и сели — старик на промасленную скамеечку, длинный на корточки, привалившись спиной к бамперу стоявшей в гараже машины. Женщина с улыбкой полоумной подошла ближе.
— Да иди ты отсюда Ва-а-алюха! Не видишь, ра-разговор у нас! — прикрикнул длинный на женщину.
Та отступила на шаг и, запустив руку под шапку, принялась с остервенением чесать голову.
Длинный пояснил:
— Это бо-о-омжиха Валька. Не обращайте на нее внимания, она с-с приветом.
— Причем с бо-ольшим… — хмыкнул старик. — Прижилась в кооперативе. Один сердобольный мужик гараж ей свой отдал. Машины у него нет, бокс зря пустует. Там она и живет. Все ее жалеют, кто мелочь подкинет, кто еду, кто одежду. Так и перебивается. Опять же нам польза. Она здесь на побегушках да территорию подметает… Так что у тебя с машиной-то, начальник?
— Да радиатор потек проклятый.
— Э-эх! — выражая сочувствие, покачал головой старик. — А на новый, что ж, денег нет?
— Нет, — сознался Хвостов.
— Ладно, приноси, попробуем залудить.
— Все, договорились. Завтра подъеду. — Майор кивнул на противоположный ряд боксов: — Здесь где-то мой хороший знакомый обретается… Фефелев…
Старик указал на тяжелые ворота с большим замком и массивной ручкой:
— А вот его гараж. Восемьдесят седьмой.
— Да-да… — Хвостов огляделся с видом человека, который узнал местность. — Припоминаю. Был я у него как-то в гараже. "Москвич" у него старенький. Бегает еще?
— Теперь будет бегать, — лениво отозвался старик. — А то год стоял в гараже — покрышки прохудились, аккумулятор закипел…
Старик умолк. Когда Хвостов понял, что это все и продолжения рассказа не последует, он спросил:
— И что же это за такое чудо свершилось, что машина теперь ездить станет?
Мужчины с понимающим видом переглянулись.
— Ра-а-азбогател ваш Фе-фе-фефелев, — посмеиваясь, сказал молодой. Заикался он как-то странно, будто имитировал падение снаряда. — Се-егодня утром со-со своим другом Геной ездил на а-автомобильный базар, ку-ку-ку-купил четыре новых покрышки и а-аккумулятор.
— Ого! — воскликнул Хвостов, чувствуя, как запрыгало сердце. Наконец! Наконец-то появилась хоть какая-то зацепка. Вслух, стараясь казаться безразличным, спросил: — И как же это ему удалось разбогатеть?
Длинный пожал плечами:
— А-а черт его знает. Я у него не спрашивал.
— С ним мало кто общается, — вклинился старик. — А вообще-то вашего Фефелева не любят в гаражах.
— Это почему же?
Старик затоптал сигарету и сплюнул.
— Скупердяй он и крохобор. Один Генка с ним и якшается. И то, видно, потому, что Фефелев его в своем подвальчике вином подпаивает. Мы один раз ему на машине диск сцепления меняли. Так он нам потом вина вынес… в мензурке! — Старик снова сплюнул. — Издевается гад! Где это видано, чтобы русскому человеку вино в аптечной мензурке подносили? Ага… Вот сегодня он для машины обновки купил, думаешь, обмоет? Хрен там!..
— Да, нехорошо, — посочувствовал Хвостов. — Он ведь в гаражах каждый день бывает?
— Ясное дело. Как на работу ходит. "Табельный", одним словом.
— А в субботу после полуночи его здесь не видели?
Хвостов спросил будто невзначай, однако мужчины разом смекнули, что именно ради этого вопроса и подошел к ним милиционер. Оба замкнулись, очевидно, сообразив, что сболтнули о Фефелеве лишнее.
— Я в субботу рано из гаражей ушел, — каким-то отчужденным тоном изрек старик и, кряхтя, поднялся, показывая тем самым, что ему с напарником пора браться за работу.
Длинный тоже встал.
— Я у-ушел вместе с де-де-дедом, — сказал он. — И вообще Фе-е-ефелева я в тот день не-не-не видел.
— Я дядю Толю видела! — неожиданно сказала Валя. Голос у нее был писклявым, дикция отвратительная.
Хвостов поднялся вслед за мужчинами и уставился изучающим взглядом в лицо бомжихи, на котором блуждала идиотская улыбка.
— Ей можно верить? — майор перевел взгляд на старика, но тот только развел руками. Молодой промолчал, а Хвостов осторожно, чтобы не спугнуть бомжиху, спросил: — Это точно было в субботу, Валя?
Женщина безмятежным взглядом смотрела на майора, продолжая скалиться остатками гнилых зубов. Тогда Хвостов достал из кармана новенькую, не очень большого достоинства купюру и, похрустев ею, зажал между пальцами.
— Расскажешь, как было дело, получишь…
Заворожено глядя на деньги, Валюха загундосила:
— Суббота это была. Я в тот день в казино у Ганса сидела, по телевизору слышала, диктор объявлял.
— В каком еще казино? — не понял Хвостов.
— В игорном доме, — будто даже кокетничая с майором, сказала Валюха и снова запустила пятерню под шапку. — Там они играют.
— Что ты ме-ме-мелешь, чу-у-учело! — просвистел падающий снаряд. — Ка-а-акой еще игорный до-дом? Всех под ста-а-атью подведешь, ду-ду-дура! — Длинный повернулся к Хвостову и, сильно волнуясь, заговорил: — Не слушайте вы ее, то-то-товарищ ма-а-айор. Нет никакого игорного до-дома. Просто у нас мужики в гараже Га-га-ганса собираются в нарды перекинуться. Та-а-ак в шутку гараж этот и зо-о-зовут: кто ка-ка-казино, а кто и-игорный дом.
— Да я вам, ребята, верю, — прохрустел Хвостов. — Чего так всполошились-то? А почему Ганс?
Длинный, видимо, понял, что опасность прошла стороной.
— А-а… — махнул он рукой. — Это у му-му-мужика прозвище такое. Он когда-то в Ге-е-ермании служил. А зо-зо-зовут его Сергей Ва-а-асильевич. У него в гараже те-е-елевизор стоит. Так Ва-ва-валюху туда иной раз пускают фильм какой-нибудь по-посмотреть.
— Да-а по-оше-ол ты-и! — вдруг диким голосом заорала бомжиха. — Са-а-ам ду-ду-дурак! — она резко повернулась и походкой, какой двигается лыжница, стала удаляться прочь.
— Чего это с ней? — ошарашено спросил Хвостов.
Старик повертел пальцем у виска.
— Бывает…
Майор ринулся вслед за Валюхой. Передвигалась она очень быстро. Однако там, где заканчивался ряд гаражей, он догнал ее и схватил за руку.
— А-а… — недорезанным поросенком завизжала бомжиха, пытаясь вырвать рукав из цепких рук майора, и неожиданно заканючила: — Пусти-и, прокля-аты-ий!
— Ладно, ладно, Валюха, успокойся! — свободной рукой Хвостов полез в карман, достал еще одну купюру и, присоединив ее к первой, повертел перед носом бомжихи. — Я тебе еще одну денежку дам, только расскажи, когда ты Фефелева видела?
