— Дальше?
— Дальше хмырь этот приперся.
— Вы не заметили в нем самом или его поведении ничего необычного?
— Как же, заметила! — голосом полным сарказма изрекла Ларионова. — Я его абсолютно не интересовала как женщина. Он выпил полбутылки водки и завалился спать.
Хвостов поправил очки.
— Я не это имел в виду. Может быть, он был взволнован, возбужден или наоборот подавлен. Возможно, поранен, кровь на одежде и так далее… Ничего странного?
Гася в пепельнице очередную сигарету, бухгалтерша раздумчиво сказала:
— Нет вроде… Вел себя как обычно. Трепался, хвастался и пил.
— Понятно, — Хвостов встал. К шампанскому он так и не притронулся. — Ладно, еще увидимся. Телефон мой вам известен, если что вспомните, звоните.
Глава семнадцатая
Аэропорт с детства казался Селиванову неким чудом. Еще бы, входишь в одно здание, а через некоторое время выходишь из другого, совсем в другом городе, на другом конце планеты, с иной природой, иным климатом. Через двери аэропорта можно попасть из весны в лето, из осени в зиму или наоборот. Здесь запах кожи чемоданов, дальних стран, путешествий, приключений. Здание аэропорта имеет какое-то свое биополе, попадая в которое даже случайно, начинаешь испытывать волнение, будто внутри у тебя включается небольшая турбина, которая, вибрируя, будет работать до тех пор, пока ты не окажешься от аэропорта на приличном расстоянии.
Женя попал в зону действия биополя, едва завидел из окна автобуса огромное, современное здание с тонированными стеклами. Оно было двухуровневое. Нижний — предназначался для прилетавших, верхний, к которому плавно поднималась, а затем опускалась эстакада, для улетавших.
Остановка была конечная, и Селиванов вместе с остатками пассажиров выгрузился на залитой солнцем площадке. Миновав ряд коммерческих ларьков, платную автостоянку, оборудованную на въезде и выезде пластиковыми, будто игрушечными шлагбаумами, вошел в здание аэропорта. Здесь на нижнем уровне на лицах большинства людей радость встречи, на верхнем, по-видимому, печаль разлуки. И те, и другие возбуждены.
Селиванов отстоял очередь в два человека к окошечку в справочное бюро и через стеклянную перегородку показал раскрытое удостоверение.
— Уголовный розыск.
Молодая светловолосая особа с неприступным холодным лицом, смотрела на него вопросительно. Надо признать, девушке очень шла синяя форма.
— Я вас слушаю.
Женя нагнулся к окошечку.
— Один вопрос, мадемуазель! Самолет из Лос-Анджелеса в субботу прилетел вовремя?
— Вовремя, — без каких-либо эмоций, голосом автоответчика сказала девица. — Только не в субботу, а в пятницу.
— Как в пятницу? — растерялся Селиванов.
Вероятно, вид у милиционера был совсем обескураженным, потому что даже неприступная "Снежная королева" растаяла и, улыбнувшись, помахала широко расставленными руками.
— Вот так и прилетел — крылышками!
Селиванов не поверил. Он направился к расписанию самолетов и отыскал Лос-Анджелес. В графе "прилет" значилось: "каждую пятницу". Кровь застучала в висках у лейтенанта.
"Он что же, совсем дурак этот Бекбулатов? — подумал он, задохнувшись от возмущения и обиды. — За кого он меня принимает?!.. Я тоже хорош, так опростоволосился! Достанется же мне от Хвостова!"
Женя бросился к ближайшему телефону-автомату и набрал номер Управления. Майор оказался на месте.
— Борис Егорович! — волнуясь, прокричал в трубку Женя. — У Бекбулатова нет алиби!
— То есть как это нет? — прозвучал в ухе далекий голос Хвостова. — Ты же говорил, он встречал приятеля в аэропорту.
Селиванов смущенно кашлянул.
— Оказывается, самолет из Лос-Анджелеса прилетает не в субботу, а в пятницу.
Наступила пауза, не предвещавшая ничего хорошего.
— Как же так получается? — наконец спросил Хвостов.
— Промашка вышла, товарищ майор, — оправдываясь, признался Селиванов. — Время, номер рейса совпали, а вот на день не обратил внимания. Я даже подумать не мог, что Бекбулатов так нагло соврет! На что он рассчитывал?
— На то, что в милиции олухи работают. Как видишь, его трюк почти удался. Ладно, не расстраивайся, — в голосе Хвостова зазвучали отеческие нотки. — Приезжай в Управление. Здесь твой Бекбулатов, в коридоре сидит. Никуда он не денется. Я его до твоего приезда задержу. Тебе он врал, тебе его и раскалывать. Жду! — В трубке раздались гудки отбоя.
В костюме, кремовой рубашке и при галстуке Бекбулатов стоял в коридоре и, заложив руки за спину, со скучающим видом изучал стенд с фотографиями лучших работников ГУВД. Всем своим обликом — маленькими глазками, носом-пробкой от бутылки шампанского, обвислыми щеками, солидным брюшком, — он напоминал сенбернара, стоящего на задних лапах. Однако Селиванов награждал про себя Рамиля иными эпитетами.
"Ах ты Вини Пух чертов! Ах ты Карлсон недоделанный! — Женя был зол, как сто чертей. — Ну, гад, держись!"
Завидев лейтенанта, Бекбулатов заспешил к нему навстречу, чтобы успеть перехватить Женю у двери.
— Я вас уже полтора часа жду! — сказал он с обидой и протянул длань, как подает ее монарх для поцелуя холопу.
Селиванов проигнорировал протянутую руку и молча открыл дверь, пропуская охранника в кабинет. Хвостов сидел за своим столом и что-то писал. Протянутой Рамилем руки он тоже не заметил. Бекбулатов сел с надутым видом, а Женя тут же приступил к делу.
— Где вы были в субботу от двадцати трех тридцати до половины первого?
— Я вам уже говорил, товарищ лейтенант, встречал в аэропорту приятеля.
— Ложь! Самолет из Лос-Анджелеса прилетает не в субботу, а в пятницу. — торжествующе уточнил Селиванов.
— Правда? Значит, я ошибся, — тотчас же согласился Бекбулатов.
— Так где же вы были в субботу вечером?
— Дома, наверное, где же еще? — невозмутимо сказал Рамиль.
Селиванов скрипнул зубами:
— Не было вас дома. Ваш сосед, с которым вы играли в нарды, показал, что в двадцать три тридцать в субботу вы уехали из дому на своей машине. Куда вы ездили?
— Не помню, — нахально заявил Бекбулатов. — Ездил, наверное, куда-то по делам.
Охранник был непрошибаем. Женя был так взбешен, что с удовольствием бы сейчас заехал по его глупой надменной физиономии.
— Вы что, ненормальный? — едва сдерживая себя, спросил он. — Вам же арест грозит по подозрению в убийстве и ограблении. Вы это понимаете?
— Понимаю, — с достоинством кивнул Рамиль. — Арестовывайте! Вы подполковника Икрамова знаете?
Вопрос был задан до такой степени не к месту, что Женя опешил.
