Ну теперь-то уж я выглядел полным идиотом. Я перемялся с ноги на ногу и пробормотал:
— Нет конечно.
Император все еще был ироничен.
— А не морочите ли вы мне, ребята, голову? — поинтересовался он, вальяжно располагаясь в кресле. — Может быть, вы по собственной инициативе провернули это дело, убили хозяина дома, а потом убрали свидетеля?
Любой на месте императора подумал то же самое. Я беспомощно взглянул на Чуму в поисках поддержки, но тот стоял уставясь в пол. Мне ничего не оставалось делать как отдуваться за троих.
— Не убивали мы никого. Бугрова прирезали и подбросили в сауну уже после того как мы покинули особняк, а когда мы приехали к Валере домой он был уже мертв. Ему всадили нож в сердце.
— Все было так, как он говорит, Настя? — неожиданно обратился император к девушке.
Настя крайне удивленная тем, что незнакомый человек назвал ее по имени, вскинула глаза и ляпнула:
— Правильно дядя.
— Можешь называть меня Владимиром Андреевичем, — милостиво разрешил хозяин дома и снова обратился ко мне: — Мои ребята, конечно же, проверят все то, что вы здесь нагородили. Но это позже. А сейчас вы поедете с ними к каналу и покажете место куда выбросили сейф.
Все присутствующие в зале зашевелились, собираясь выполнять высочайший указ, но тут неожиданно заговорил Чума.
— Мы не сможем найти это место, — произнес он глухо и скосил в мою сторону глаза, приказывая мне взглядом молчать. — Канал длинный, вдоль него деревья растут, все одинаковые. Возле которого из них сбросили сейф в воду и не вспомнить. Да и снесло его течением, наверное.
Император тут же раскусил Чуму и показал нам свое истинное лицо. За маской интеллигентного ироничного человека скрывался злой жестокий человек. Черты некрасивого лица Владимира Андреевича вдруг исказились, глаза потемнели. С трудом сдерживая охватившее его бешенство, он прорычал:
— Если ты рассчитываешь водить меня за нос, то знай, у тебя ничего не получится. Ты знаешь, что лежит в том сейфе, идиот? Там больше миллиона баксов, да ценных бумаг на несколько лимонов, и кое-какие документы, котором цены нет. А принадлежит все мне, Бугрову и Царьку!.. — Очевидно, сообразив, что сболтнул лишнее, император запнулся, потом продолжил: — Выражаясь твоим зековским языком, ты взял общак, Чума! И ты думаешь, я позволю тебе прибрать его к рукам? Да мои ребята будут нарезать ремни с твоей кожи до тех пор, пока ты не сознаешься где сейф! И где бы ты его не спрятал, в земле в воде или на небесах, он будет моим! Надеюсь, я доходчиво объяснил положение вещей?
С этими словами император резко встал и впился в Чуму безумным взглядом, а его свора напряглась и замерла, готовая по приказу своего господина в любой момент наброситься на Чуму, а заодно и на нас с Настей.
Не знаю что именно так потрясло воображение Санька: лежащие в сейфе миллионы, слово "общак" или обещание Владимира Андреевича нарезать из его кожи ремней, но он покрылся голубоватой бледностью, словно его лицо в темноте осветилось слабым неоновым светом. Сглотнув так, будто у него пересохло в горле, он сказал:
— Я постараюсь вспомнить то место.
— Вот и отлично! — резко кивнул император, вновь надевая на себя личину хорошо воспитанного уравновешенного человека, повернулся и пошел прочь из зала.
— Эй-эй!.. Эй, господин!.. — опомнился я, окликая Владимира Андреевича.
Не дойдя пару метров до двери, император обернулся.
— Что такое?
— Вы забыли решить главный для нас вопрос. Жить-то мы будем?
Тонкие губы Владимира Андреевича тронула едва заметная усмешка. Он окинул нас на сей раз взглядом римского императора, который при решении участи своих подданных прикидывает, куда ему направить большой палец руки. Остатки человеколюбия, к моей радости, подсказали вверх.
— Если вернете сейф, — заявил он, — Можете идти на все четыре стороны. Вас никто не тронет.
Я обнаглел и выложил еще одну просьбу.
— И последнее, Владимир Андреевич! У ваших ребят мой сотовый телефон оказался. Попросите, пожалуйста, вернуть.
Император секунду раздумывал и кивнул блондину:
— Перепиши у него на всякий случай номер и верни мобильник. — Он повернулся и торопливо шагнул за двери.
Мобильник мне вернули, затем нашу бригаду вывели из особняка и препроводили к воротам. Здесь разделили. Меня с Настей усадили в белый "Мерседес", Чуму, как непредсказуемую в своем поведении личность, от которой можно ждать чего угодно, под усиленной охраной втиснули в джип. Провожаемые привратником мы выехали со двора. Первым ехал джип. Санек и указывал дорогу.
Минут через двадцать прибыли на место. Здесь все также было тихо и безлюдно; канал нес свои мутные воды в неведомую даль; кусты ежевики стелились по земле, а потом вставали плотной стеной, делая эту часть берега не проходимой. Райский укромный уголок, для тех кто хочет уединиться и побыть тет-а-тет с природой или с подругой.
Я, Чума и шестеро парней вылезли из машины, спустились с пригорка к берегу. Девушке разрешили остаться в "Мерседесе". Мы остановились в просвете между деревьями в полукольце обступивших нас парней.
— Вот сюда мы сейф и сбросили! — объявил Чума, указывая носком туфли на воду.
Среди слуг императора по-прежнему заправлял блондин. Он стоял на склоне, скрестив на груди руки, щуря от яркого солнца глаза.
— Вот и хорошо! — изрек он с улыбкой человека, приготовившего вам пакость. — А теперь раздевайтесь и прыгайте в воду!
Чума посмотрел на парня, как на психа.
— Кто я, что ли полезу? — спросил он высокомерно.
— А кто я? — не остался в долгу блондин. — Разделся и быстро в воду! — В его тоне звучало презрение большого человека к ничтожеству.
Эх, не следовало бы так говорить с Чумой. У него больное самолюбие. Теперь упрется ни за что не заставишь. Даже если будут убивать. Порой мне кажется, что Санек начисто лишен чувства страха, да и болевой порог у него выше, чем у других людей. Долго может терпеть боль, испытывая, по-моему, при этом даже некоторое удовольствие. Я оказался прав. Чума встал в позу, набычился и заносчиво заявил:
— Вам нужен сейф, вы за ним и ныряйте! А мне нельзя, я болею!
Не следовало бы так говорить Чуме — блондину. У него тоже было больное самолюбие. У парня давно уже чесались кулаки на то, чтобы врезать ими пару раз по моей или Санька физиономии. Вот и повод. Глаза блондина мгновенно налились кровью.
— Ты меня достал, гад! — прорычал он, делая зверское лицо, и бросился на Чуму, рассчитывая столкнуть его в воду.
Санек был начеку. Он отскочил в сторону, врезался в одного из парней, сбил его с ног, упал сам и тут же вскочил… А кулак блондина, не встретив преграды, просвистел в воздухе, а сам он, потеряв равновесие, балансировал несколько мгновений на кромке берега, поскользнулся и опрокинулся на спину, угодив ногой в воду. Это разъярило его еще больше. Парень рывком поднялся и вновь кинулся к Чуме. Со всех сторон на бедного Санька посыпался град ударов. Его свалили с ног и стали избивать.
