Вид дачи производил удручающее впечатление, и мы приуныли. Не хотелось ни есть, ни пить, ни говорить. Не было ни радио, ни телевизора, так что тишина в комнате стояла как в древнем склепе на три персоны. Мы послонялись по дому, постояли на улице, любуясь на звезды, а потом отправились спать. Перед тем как лечь, я незаметно от компаньонов спрятал на веранде в укромном месте пистолет и деньги. Не раздеваясь, мы с Настей устроились на тахте, Чума — на диване. Долго никто не мог уснуть. Санек ворочался, сопел, Настя наоборот лежала тихо, но я чувствовал, что она не спит. В моей голове теснились мысли, одна мрачнее другой, вставали картины событий прошедшего дня, возникали вопросы, на которые я не находил ответы. Промучившись до трех часов утра, я наконец уснул.
…Спали долго. Первой встала Настя. Она привела себя в порядок, а в тот момент, когда я открыл глаза, она умытая и подкрашенная, сидела у окна и с тоскливым видом смотрела сквозь пыльные стекла в сад. Я встал, умылся и растолкал Чуму. Втроем мы сели завтракать. Ели бесконечно долго, очевидно, из-за того, что не знали чем занять себя после еды. Меня по-прежнему одолевали безрадостные мысли. Мы оказались в тупике, и я не имел ни малейшего понятия, что нам дальше делать.
День был солнечным и ярким, и мы с девушкой решили прогуляться на озеро. Настя переоделась в халатик, и мы, прихватив покрывало и полотенце, вышли на улицу. Дачный поселок был четко спланирован — центральные улицы пересекались улицами поменьше, дачные участки нарезаны правильными прямоугольниками. Постройки разнотипные. Встречались халупы подобные Серегиной, но попадались и солидные дома. К ним кроме водопровода, который имелся в каждом дворе, были подведены газ и канализация, имелась отопительная система. В таких домах обычно круглый год жили старички, оставившие в городе свои квартиры детям. Некоторые дома в поселке были телефонизированы. Между прочим, на Серегиной даче тоже имелся телефон, и в свой прошлый приезд я даже звонил по нему, но в этот раз телефонного аппарата нигде не заприметил. Отсутствие телефона на даче меня ничуть не огорчило. У меня имелась сотка, которую я правда отключил, опасаясь императорского звонка с угрозами, но в случае необходимости можно было позвонить куда угодно.
Мы с Настей поднялись на бугорок и задержались на его вершине, любуясь открывшимся пейзажем. Под ногами в окружении сопок блестело озеро. Вода в нем была на удивление голубой, будто подсиненной, и даже издали казалась прозрачной. По озеру гулял ветерок, плавали несколько серфингистов. Издали белые паруса их серфингов были похожи на перышки, несущиеся над водной гладью. С этой стороны берег был пологий, на нем разбит пляж. Купальный сезон еще не наступил, однако день был воскресным, в поселок понаехали дачники и некоторые из них загорали под нежарким солнцем на пляже. В трех местах на песке лежали парочки, в тени под деревом расположилась компания парней и девушек с гитарой.
Мы спустились к берегу, облюбовали местечко рядом с грибком, под которым в случае необходимости можно было укрыться от солнца, и, расстелив на песке покрывало, разлеглись на нем. Несколько минут лежали молча, потом девушка спросила:
— Как ты думаешь, император этот действительно хочет нас убить?
Настя лежала на животе, положив на руки голову. Ее зеленый глаз с любопытством смотрел на меня.
— Я не могу знать, что у императора на уме, — уклонился я от прямого ответа.
Глаз обиженно хлопнул.
— Чего ты хитришь со мной, — пробубнила девушка, голосом медвежонка из мультика. — Я же твое мнение спрашиваю.
Я повернулся на бок и внимательно посмотрел на Настю.
— Ты хочешь знать правду?
— Конечно, зачем бы я тогда тебя спрашивала.
Я подумал, прежде чем сформулировать ответ.
— Чума, по-видимому, прав. Сейчас идет грызня за сейф. Сильные мира сего дурачат друг друга, а козлами отпущения хотят сделать нас. Я не исключаю, что император охотится за нами, чтобы убрать.
Настя слегка повернула голову. Теперь я видел ее лицо полностью. На нем отразилось смятение.
— Может быть, нам сбежать? Бросить все и уехать в другой город?
Я печально улыбнулся:
— Ты хочешь остаться без образования?
Солнышко припекало и лоб у девушки вспотел. Она дунула на прилипшую ко лбу челку и негромко воскликнула:
— На кой черт мертвому образование?! Лучше быть необразованной, но живой! — Глаза у Насти загорелись. — Игорь, ну давай уедем в другой город, давай! Снимем квартиру, устроимся на работу, нас там никто не найдет.
— Император найдет, — произнес я тоном законченного пессимиста. — Продавал же нас кто-то до сих пор, причем не только императору, продаст и позже. Я даже не знаю что тебе сказать.
Девушка легонько потрясла меня за плечо.
— Ну, поедем, а?..
— Я подумаю, — пошел я на компромисс. — Только не дави на меня. Это не так-то просто бросить квартиру, работу, привычное окружение, уехать в другой город и начать жизнь с чистого листа. Погоди, возможно, что-нибудь придумаем.
Настя была недовольна тем, что я отклонил ее идею.
— У тебя есть другое предложение? — спросила она раздраженно.
Я посмотрел поверх головы девушки на несущихся по волнам серфингистов и, игнорируя ее тон, медленно сказал:
— Предложения нет, есть загадка, разгадав которую, как я считаю, мы смогли бы разгадать тайну убийства Валеры, а, следовательно, выйти на главного виновника нашего бедственного в настоящее время положения. Тебе ни о чем не говорит фраза: "Заскочи на Сильвию, увидимся"?
Девушка округлила глаза, изображая неведение.
— Нет, а почему ты спрашиваешь?
— Эта фраза была записана на кассету в автоответчике Валеры. Голос, который ее произнес мне ужасно знаком, но я не могу вспомнить кому он принадлежит.
— Заскочи на Сильвию, увидимся, — вдумываясь в слова, произнесла Настя. — Тарабарщина какая-то. Может Сильвия сучка и к ней на случку предлагают привести кобеля?
Я не сдержал улыбки и провел пальцем по губам девушки. Раздался шлепающий звук.
— Не говори глупости! Эх, дать бы вам с Чумой послушать кассету, возможно, вы бы узнали голос. Жаль кассета дома осталась.
Я замолчал, молчала и Настя. Она медленно повернулась на спину и, слегка позируя, потянулась. В ее движениях были лень и нега. Состояние девушки как в прошлый раз в подъезде передалось и мне. Я тоже почувствовал томление и истому, а в нижней части тела приятно заныло от блаженных воспоминаний о том, что с нами уже однажды случилось. Я был не прочь нарушить табу еще разок прямо здесь и сейчас, жаль зрителей на пляже многовато. Целую минуту мы изучали друг друга ироничными, полными желания и страсти взглядами, потом Настя спросила:
— Хочешь вернуться на дачу?
Я понял ее намек и внезапно ставшими сухими губами прошептал:
