– Лучше бы уехал куда-нибудь и спрятался, раз так испугался.
– Да? И все бы сразу решили, что Милочку… это я? Думаешь, я не знаю, какие разговоры ходят?
– И все равно ерунда получается. Фадеичев Камиллу убить не мог, такой вариант чисто технически не проходит.
– Сам он мог руки и не марать, – негромко заметил Рудольф. – Нанял кого-нибудь или приказал. Такой вариант проходит?
– Н-наверное, – клацнул зубами Аркадий. – Только… кто же смог бы?
– Действительно. – Маранелли был более спокоен, почти задумчив. – Народишко у нас в цирке, конечно, разный попадается – гадость какую сделать, и не по мелочи, а по-крупному, анонимку написать, гастроли выгодные перебить – это всегда пожалуйста! Но чтобы убивать, это уже перебор.
– Но вы же понимаете, что это кто-то из своих, – возразила я. – Сами говорите, чужой ни за что не смог бы ни динамит подложить незаметно, ни порох подменить.
Рудольф не ответил. Сидел, мрачно насупившись, и молчал. А Маргита, наоборот, слегка оживилась:
– Вы кого-то подозреваете?
– Сатонина, – быстро ответила я. – Дневного дежурного.
– Игоря? Но он же только что… – Маргита, моргая, уставилась на мужа.
А он спросил неожиданно:
– А с чего он вообще вздумал по улицам бегать и под машины кидаться?
Аркадий тоже был явно удивлен, но сидел молча, ждал объяснений. Я вместо этого стала задавать вопросы. Отвечала мне Маргита.
– Цирк и гостиница совсем рядом. Мог Игорь свободно заходить в цирк через служебный вход?
– Разумеется.
– А часто он бывал за кулисами?
– По-разному, я внимания особенно не обращала. Но бывал.
– Мог он подложить динамит?
В этот раз Маргита промолчала, уставилась на мужа. Он поморщился, поежился, но все-таки, хотя и очень неохотно, ответил:
– Без проблем. Но зачем ему это?
– А если этот ваш Фадеичев его нанял?
На минуту повисла тяжелая тишина. Потом Маргита вскочила:
– Идем к нему! Я сама у него спрошу, пусть он ответит, глядя мне прямо в глаза, пусть ответит!
– Ты с ума сошла, Марго, – тихо сказал Рудольф. – Ты же ничего больше не умеешь. Как ты будешь жить, когда тебя… – Он запнулся и поправился: – Когда нас выгонят из цирка?
Она замерла. Потом повернулась и с отчаянием посмотрела на меня.
– Но что Фадеичев сможет сделать? – неуверенно спросила я, чувствуя, что не понимаю чего-то важного. – Тем более если он организатор убийства, его просто посадят…
– Да при чем здесь он? – вздохнул Маранелли. – Фадеичев что, ноль без палочки, пустое место.
– Ничего себе пустое место, – жалобно сказал Аркадий. – Ты его глаза видел?
– Я не о злобе и не о жестокости говорю, – отмахнулся Рудольф, – а о влиянии, которого у него нет, не было и никогда не будет. Если бы не тесть, ему бы и близко к должности замминистра не удалось подобраться. Тесть – вот кто здесь ключевая фигура. И не губернского, позвольте заметить, масштаба, а всей страны. Он в Госцирке такая шишка, что лучше в подобных обстоятельствах ни фамилии, ни должности не упоминать! Он таких, как мы с Марго, натощак по десятку глотает, просто для поправки здоровья. А у нас и так сложностей будет выше крыши, даже если расследование установит, что моей вины в гибели Камиллы нет… Нет уж, нам сейчас ниже травы тише воды нужно быть.
– Значит, Фадеичев от тестя сильно зависит, – наконец я начала понимать расклад.
– Не сильно, абсолютно. А его жена – баба вздорная и ревнивая. Если бы она эти фотографии увидала, то сначала бы муженьку шевелюру проредила, а потом укатила бы к папочке. И на этом карьера Фадеичева закончилась бы.
– Значит, Камилла была для него действительно серьезной угрозой?
– Смертельной.
– Что ж, – я посмотрела на Костю, на Павлика. Оба кивнули. Забрала у Маргиты фотографии. – Пожалуй, мы съездим в Министерство культуры, посмотрим на господина Фадеичева Виталия Александровича. Нам сердитый дяденька из Госцирка не страшен, у нас своего начальства полно…
Глава 8
Пока мы ехали, Павлик начал приставать ко мне с дурацкими вопросами:
– Нет, ты все-таки скажи, Ирина, как это так получилось, что ты заместителя министра культуры в лицо не узнала? Ты же у нас вхожа в высшие сферы?
– Во-первых, на фотографиях вовсе не лицо этого мужика крупным планом было, – отмахнулась я. – Во-вторых, этих замминистров не то пять, не то семь штук. Своего, который СМИ курирует, я знаю, а остальные мне зачем?
Порывшись в сумочке, я нашла ламинированную карточку с единственным словом, напечатанным большими буквами: «ПРЕССА», приколола к лацкану пиджачка, спросила у Павлика:
– У тебя такая есть?
– А как же, – он достал свою карточку из бокового кармашка сумки.
– Отдай Косте, – приказала я.
Павлик вполне мог себе это позволить, поскольку обладал совершенно невероятной способностью просачиваться в нужное ему место. Самые строгие вахтеры, самые неподкупные дежурные не были для него преградой. Каким-то даже не шестым, а семнадцатым чувством он знал, что мимо этой бабуси надо пройти медленно и степенно, вежливо ей поклонившись, а мимо той суровой женщины бальзаковского возраста пробежать деловитой рысцой ну просто очень занятого человека, а мимо усатого охранника промаршировать, сохраняя каменное выражение на лице. Честное слово, он даже нашу проходную умудряется проходить, не показывая пропуска, сама видела! Меня, Ирину Лебедеву, останавливают, а его в упор не видят!
В Министерстве культуры он в который уже раз продемонстрировал свои блестящие способности – прошел мимо двух скучающих милиционеров, небрежно махнув перед их лицами удостоверением сотрудника Тарасовской ГТРК, уверенно пересек просторный, мрамором отделанный вестибюль, свернул направо и скрылся из виду.
Нас с Костей, разумеется, остановили. Тщательно проверили паспорта, вежливо, но очень настойчиво поинтересовались, к кому мы, собственно, направляемся и назначено ли нам? Я чистосердечно поведала, что направляюсь я, а также мой помощник, к уважаемому господину Фадеичеву, для которого мое появление явится приятным сюрпризом. На мой намек, что совпадение моих имени и фамилии с именем и фамилией популярной ведущей программы «Женское счастье» вовсе не случайно, что я и есть упомянутая популярная ведущая, никакой реакции не последовало. И что шеф талдычит мне все время про высокий рейтинг «Счастья»? Сегодня я в очередной раз убедилась, что самые важные в жизни люди, те, от которых зависит, впускать или не впускать, эту программу не смотрят!
Косте надоело слушать мои деликатные препирательства со стражами порядка. Он, мягко напирая плечом, выдавил меня через короткий и узкий огороженный проход, а оказавшись на моем месте, спросил ровным голосом:
