— Как же ты меня затрахал, чертов летака! — выругался Лек, следя за тем, как тварь начала отдаляться.
Решив, что пулемет с такой дистанции малоэффективен, он с негодованием упаковал его обратно в ящик и, не обращая внимания на жгучую боль в спине, будто кто-то засыпал ему за шиворот раскаленных углей, согнулся, пошарил рукой внутри капсулы и вытащил свое любимое оружие.
— Ну, — довольно ухмыльнулся он, — покажи мне еще, как ты умеешь летать!
Парень, лет которому было чуть больше двадцати, считался талантливым стрелком и опытным, как для своего возраста, сталкером. Имел много успешных выходов на поверхность, в том числе для прикрытия групп ученых, и это при том, что у него вот уже три года как не было левого глаза — вечное напоминание о первой вылазке…
Крысолов, — чего уж тут греха таить, — после того случая даже думал перевести его на другую должность, а то и вообще от службы отстранить. Но как-то сумел выпросить бедолага себе второй шанс доказать, что не все еще для него потеряно. И хоть заместо левого глаза, который ему выела брызнутая сколом кислота, он носил на одетой наискось шлейке круглую резиновую заглушку а-ля морской пират, закрывавшей дыру в черепе, это отнюдь не помешало ему обрести славу отличного стрелка.
Мудрено ли, что только ему была доверена единственная из уцелевших в Укрытии винтовок с оптическим прицелом? И пускай возраст «старушки» уже подходил к столетней отметке, и вид она имела архаичный, свою работу Gewehr 43 в умелых руках выполняла на все сто. И в сложных ситуациях, когда прикрывать группу нужно было с дальних дистанций, аналога старой немецкой винтовке не было.
Правда дряхлая, капризная старушенция была не всем по зубам. Лишь старому оружейнику Юххе, любившему ее всей душой, удалось укротить строптивую немку. А после того, как он умер пару лет назад, она словно выражала свой протест перед другими стрелками, то заклинивая, то стреляя совсем не по цели. И даже Леку, которому оружие также пришлось по душе, обучение стрельбы с оптикой далось даже не с двадцатого раза. Едва лишь разобрав и собрав винтовку раз сто, и в точном соблюдении с записями старика проведя ее чистку, смазку и подгонку, ему удалось кое-как завоевать железное сердце ветеранки, по злой иронии судьбы в свое время отбиравшей жизни у солдат Красной Армии. О ее судьбе и петляющем жизненном пути, приведшем в итоге к Укрытию, можно сложить целую историю.
Лек принялся «нащупывать» в прицеле летучую тварь. Он должен был положить пулю непременно в голову, попадание в туловище крылач бы просто не заметил. Однако стрелок никак не мог поймать чудовище в перекрестье, после отчаянной пальбы из пулемета перенапряженные руки мелко дрожали. Нужно было принять устойчивое положение. Снайпер поспешно улегся на крышу, широко разведя ноги и опершись на локти.
— О, вот это дело! — обрадовался приникший к прицелу Лек, когда голова летящей твари оказалась надежно «зажата» между остриями трех черных полосок. — Пли! — сам себе скомандовал снайпер, инстинктивно выбирая момент между ударами сердца, и плавно вдавил спусковой крючок. Маленький кусочек свинца яростно громыхнул, покидая ствол, и устремился к тому месту, где Леком ему была уготована встреча с черепом крылача. Сделано! Карминовый фонтанчик вырвавшийся из правого виска твари превратился в едва различимое кровавое облачко. Кто-то еще стрелял по инерции из пулеметов, но в этом уже не было нужды. Гигантские кожистые крылья застыли, так и не завершив взмах, а в следующее мгновение безвольно обмякли, и массивная туша крылача вслед за выпавшим камнем устремилась навстречу земле.
Лек ликовал! Он был просто вне себя от радости! Еще бы одним выстрелом снять крылача! Он уже представлял себе, как по возвращению домой будет рассказывать салагам из «учебки» как одним выстрелом снял крылача. Нет, не так: как он одним четким, точным выстрелом, экономя последние боеприпасы, вышиб не какому-то там мизернику или гребаному банкиру, а самому фантому мозги! Ох, как они разлетались в разные стороны! Как выплеснутая манная каша. С какого расстояния? Да, метров с пятидесяти, не меньше. А то и все шестьдесят! Пулеметчики что делали? Да ничего, собственно, палили себе в небо, им-то что? Патроны не они ведь чеканят! Нет, попадали конечно, вон первого крылача завалили. А второго я грохнул. Тоже хотите так стрелять? Ха, щеглы еще, проживите для начала с мое, тогда и научитесь.
Вскочив на ноги, ликующий Лек принялся исполнять посвященный поверженному крылачу, незамысловатый победный танец, состоявший по большей части из ритмичных движений тазом и размахивания руками. Новоиспеченный герой слишком увлекся хореографией и не обратил внимания на то, что «Чистильщик» тронулся с места. Даже легкого сдвига «Форта» под ногами оказалось достаточно, чтобы парень, совершив неудачный пируэт, потерял равновесие и полетел с крыши прицепа на асфальт.
Натужно взвыв, «Чистильщик» рванул вперед, подняв в небо столб черного дыма. А пританцовывающий Лек слетел с крыши с такой же непринужденностью, как слетает с тарелки в мусорное ведро недоеденный кусок мяса. Все его попытки уцепиться за край гладкой крыши, как и надежда но то, что его крик кто-то услышит, свелись на нет. Даже если б и было за что ухватиться, то продержаться, повиснув где-то между краем крыши и убегающим асфальтом долго ему все равно не удалось бы. Равно как никому не удалось бы услышать его ор, ведь в последнем отсеке, кроме него больше никого не было, а в соседнем — медблоке — вряд ли кто-то стал бы прислушиваться к наружным звукам.
Так или иначе Лек, здорово шлепнувшись об асфальт спиной и по инерции кубарем прокатившись несколько метров, с минуту извивался, лежа на спине, как ошпаренный, хватая ртом воздух и пытаясь закричать. А когда его легкие, будто сдавленные прессом, отпустило, из гортани вырвался нечеловеческий вопль. И если бы не видеть, как посреди дороги бьется, словно в агонии, тело юного стрелка, можно было подумать, что это взвывают к небу тлеющие остатки машин.
«Чистильщик» скрылся из виду быстро. Гораздо быстрее, чем Лек понял, что он уже никогда не сможет рассказать салагам из «учебки» как он снял одним выстрелом крылача, в то время, как пулеметчики расстреливали облака.
* * *
Крысолов пытался уснуть, удобно устроившись на расстеленном поверх капота «Чистильщика» любимом матрасе, старость и грязь которого отнюдь не мешали чувствовать себя так же комфортно, как в гостиничном люксе.
Да вот только сон не шел. Уже который день Кирилл Валериевич не мог заснуть, как бы не старался. Едва ему удавалось сомкнуть глаза, как дурацкие мысли, словно вороны, дождавшиеся когда уберут огородное пугало, налетали на него со всех сторон. Сколько у нас топлива? Сколько мы истратили патронов? Какое состояние машин и криокупола? Каков дальнейший план?
Но это было бы еще полбеды, если бы вслед за этими пернатыми, не вгрызались бы в сердце Кириллу Валериевичу так нелюбимые им, несущие с собой только сомнения и разлад, крысы. Сначала пробиралась одна, самая шустрая, но Крысолов не даром получил свое прозвище. Прибить ее не составляло ему никакого труда, что он и делал. Но когда их становилось все больше и больше, когда они уже не пользовались лазейкой первой крысы, а начинали прогрызать свои ходы и Крысолов не успевал их уничтожать, он сдавался…
