Они противятся Разуму, — подумал Крысолов, наблюдая за тем, как слепые псы пятятся, недовольно порыкивая и переминая челюстями.
… спасибо
… идите… вожак… есть…
Собаки растаяли в оккупировавшем берег тумане с такими же легкостью и проворностью, как и возникли. Серое молоко быстро скрыло их из виду, и только их то ли голодное, то ли раздраженное тем, что они добровольно отпустили свой обед, рычание еще какое-то время доносилось из плотных клубов тумана. Складывалось впечатление, что это рычит сам туман.
— Как у тебя это получилось? — ошарашено водя глазами по сторонам, еле выговорил Секач.
— Вот-вот, — раздался за спиной у него незнакомый, трескучий голос, — и мне это интересно. Ну-ка назад, и оружие на землю сложите.
К ним вышел человек в плаще и с израильской винтовкой в руках. Ему не удалось застать сталкеров врасплох, так как они ожидали его появления, но зато здорово удалось их удивить своим видом. Особенно Крысолова, который представлял себе тайного преследователя немного другим. Его череп был неестественно вытянут на затылке, глубоко посаженные близко к переносице водянистые глаза источали нервозность и, похоже, принадлежали сумасшедшему. Дряхлую, будто стариковскую кожу, хотя едва ли преследователю перевалило за сорок пять, покрывали морщины и шрамы проступавшие из-под многодневной щетины. Припухшие губы в мелких язвочках и синие мешки под глазами наводили на мысль, что он прочно сидел последние годы на стакане.
Секач потянулся к автомату, но преследователь направил ствол винтовки в его сторону.
— Не советую делать этого. Брось оружие, говорю!
Секач послушно опустил на землю автомат, а Кирилл Валериевич, изучив незнакомца повнимательнее, неожиданно для самого себя засмеялся. Он не хотел, но легкие сами начали сокращаться, сначала проталкивая через ноздри короткие, беззвучные порции воздуха, но потом все быстрее и сильнее заставляя мощную грудь колыхаться и подпрыгивать, издавая странный, гусиный гогот.
Вот ты значит какой, невидимый снайпер? — едва не сорвалось у него с губ. — А я-то думал… Не советую делать этого! Я — король яготинской пустоши, приказываю тебе!
— Что смешного, мутант? — неподдельно удивился он, сдвинув брови.
— Мутант? — Крысолов рассмеялся еще сильнее. Он знал, что с таким типом людей шутить не стоит, но сдерживаться больше не мог. Он расхохотался во весь голос, заставив и Секача, и незнакомца смотреть на него, как на идиота — с опаской и изумлением.
— Ну-ка встань! — прошипел яготинец, но для Крысолова каждое слово, каждая его мимика были как затяжки дыма марихуаны.
— Ну-ка встань, — перековеркивая его слова, Кирилл Валериевич упал навзничь в раскисшее болото, ощутив как неприятно вжались спину баллоны, и продолжил истерично заходиться со смеху, не в силах остановиться. — Не забудь добавить: «А то худо будет!»
— Кирилл, может, хватит?
— Извини, Серега, просто не сдержался.
— Встать! — приказал незнакомец.
Но Кирилл Валериевич лишь вытер глаза от проступивших слез, продолжив валяться в сырости, грязи и тумане.
— Сначала скажи, почему ты назвал меня мутантом, — предложил он уже готовому спустить курок стрелку.
— Это не я сказал, это показал датчик, — охотно ответил тот. — А он никогда не врет. К тому же только мутанты могут общаться с другими мутантами. Я не хотел тратить патроны, думал собаки вас того… порешат. А ты с ними договорился. Значит, ты не человек.
— Неопровержимая логика, — снова засмеялся Крысолов, хоть уже и не так громко.
— Я тебе ответил, теперь подымайся.
Договор дороже денег. Крысолов ценил это правило, а потому послушно поднялся, стряхнул с себя грязь, похрустел шеей.
— М-да, многовато сюрпризов на сегодня. Полагаю, ты тоже не скажешь мне кто ты и зачем хотел пристрелить нас?
— Тоже? А что, собачки не хотели называться? — он оскалил желтые, криво воткнутые в воспаленные десна зубы. — Тузик, Рекс? Не представились, да? — Винтовка в его руках заскрипела, костяшки пальцев побелели. — Я — не мутант, я могу тебе сказать кто я? Хочешь, да?
Он засмеялся, перехватив, видимо, эту волну у Крысолова.
— Если тебе это так интересно, то я здесь живу, а убить я тебя хотел, потому что ты, как я уже говорил, мута-а-ант, — он снова засмеялся, но кроме истерии в этом смехе больше не было ничего. — А мутанту жить не положено. По крайней мере в моем городе.
— Забавно. А можно спросить, какой чудо-датчик подсказал тебе, что я мутант? — прищурился Крысолов.
— Вот этот, — незнакомец извлек из кармана плаща прибор, здорово смахивающий на старый калькулятор с большими кнопками и направленным под углом 45-градусов к пользователю экраном. — Вот смотри, — он включил свой датчик и направил его на себя. Винтовку при этом он все так же цепко удерживал в правой руке.
Датчик издал короткий писк, и его обладатель тут же повернул им так, чтобы Крысолов смог посмотреть на экран. На нем засветились три широких синих полосы.
— А теперь гляди, — он направил «калькулятор» на Крысолова, дождался пока тот подаст сигнал, и снова повернул его экраном к завороженному этим представлением Кириллу Валериевичу. Датчик показал семь или восемь полосок, при чем две последних были уже в красной зоне. — Видишь? Это означает, что у тебя мышление не как у обычного человека. У тебя заострены инстинкты и присутствуют телепатические способности…
— Скажи, а еще ты видел здесь людей? — перебил его Крысолов.
Лицо у него посуровело, потемнело и застыло железной маской, словно у приговоренного к смерти заключенного, с замиранием сердца прислушивающегося к шагам за дверью — не за ним ли идут?
Без преувеличения, это был вопрос жизни и смерти. Ведь совсем недавно граждане Укрытия узнали, что кроме них еще есть люди. Пускай в далеком Харькове, но все же есть. С появлением этого яготинского стрелка, Крысолову стало понятно, что люди есть не только в Киеве и Харькове. Они есть и в маленьких городках, в периферии. Это значило, что человечество, как вид, еще не вымерло, что еще продолжает жить, хоть и напоминает собой Большой Умирающий Глаз Яготина. Но вопрос состоял в другом — кто они, выжившие: психованные охотники на мутантов с калькуляторами и винтовками, или же остались и вполне нормальные люди?
Крысолов весь сжался, в ожидании ответа.
— Людей? — переспросил стрелок. Его насмешливый голос трещал, как поленья в костре. — Не-е-ет, людей не видел уже лет пятнадцать. А вот нежити здесь хватает. Патронов не напасешься. Скоро с озера вон поползут…
— А таких как я — мутантов — ты видел? — снова перебил его Кирилл Валериевич, уточняя свой вопрос.
Незнакомец осклабился.
— А-а, таких. Таких здесь было полно. — Сердце у Крысолова оторвалось и полетело в бездну. — И сейчас, бывает, попадаются, но реже. Я их это… — он прижмурился на один глаз и заглянул в оптический прицел. — Пуф-пуф… Мой датчик никогда не врет. Человека издали различить может, да и глаз у меня уже за столько лет наметан.
