Грей отвернулся.
— Простите меня, Альфред, я сделала, что смогла, но мы, увы, зависим от господина Барлоу. Он не хочет видеть вас в своей квартире в Мельбурне, и поэтому…
— Прекратите, мисс Гейбл! — перебил ее Грей. — Просто постарайтесь, чтобы я не замечал эту крысу.
— Уверяю вас, Альфред растворится в воздухе! — радостно воскликнула София, определив кролика обратно на дно корзины, где он сразу почувствовал себя в безопасности.
ГЛАВА ШЕСТАЯ
В продолжение всей дороги до Мельбурна София Гейбл сделала над собой усилие и целиком посвятила себя только ведению машины. То есть она совершенно не болтала, что было для девушки настоящим подвигом. Принеся эту жертву, она надеялась показать боссу высокий уровень своего профессионализма.
Зато в тишине было отчетливо слышно, как на заднем сиденье роскошного автомобиля мерно хрупает Альфред, спрятавшийся от неблагожелательных взглядов в спасительной корзинке. Альфреду было чем заесть свой стресс, этим он и занимался всю дорогу.
Грей Барлоу делал вид, что не замечает ни кроличьего жевания, ни его присутствия вообще. Он вел себя так, словно кроликов и вовсе нет в природе. Хотя всем известно, что на Зеленом континенте их больше, чем съестных припасов.
София не болтала, и, как оказалось, это было не так уж сложно, если тебе есть над чем задуматься.
А задуматься было над чем. Девушка размышляла над их поцелуем. Конечно, было бы предпочтительнее, если бы Грей сам изъявил желание соединиться с ней в страстном порыве. Но этого можно было ждать до скончания времен. Уже хорошо то, что он не отверг ее попытки сблизиться. Он даже добровольно обнял ее, и то, как вели себя его горячие и влажные губы, позволяло думать, что поцелуй доставил ему наслаждения не меньше, чем ей.
София глянула вверх на зеркальце и с неудовольствием заметила, что ее фантастически насыщенный малиновый тон стремительно блекнет после каждого мытья волос, а отросшие у корней волосы, не тронутые этой чудо-тонировкой, смотрятся бледно и невзрачно, то есть банально.
Сколько себя помнила, София Гейбл разделяла расхожее пренебрежение к блондинкам, поэтому, как только у нее в кармане завелись монетки, она принялась регулярно тратить их на средства, способные побороть ненавистный блонд. Как правило, девушка выбирала оттеночные шампуни всех цветов радуги. Это позволяло ей меняться чуть ли не каждый месяц. Иногда она позволяла себе экспериментировать и с помощью гаммы средств создавала на своей голове настоящую клумбу цветов и оттенков. Но чаще всего не морочилась и покрывала всю шевелюру единым пронзительным и неотразимым тоном. Результат был налицо — София редко оставалась недовольной собой. Но ее принцип «никогда не повторяться» грозил сойти на нет, поскольку были перепробованы уже все цвета спектра, вплоть до самых нетривиальных их версий.
И эта проблема тоже занимала сознание девушки на пути в Мельбурн.
— Следующий поворот направо — моя улица, — тихо сказал ей человек в гипсе с соседнего сиденья.
— Угу, — отозвалась она с трудом, поскольку после небывало долгого молчания ей показалось, что ее язык приклеился к небу.
— Мой дом в этом ряду. Голубой фасад. Когда увидите, придется остановиться. Он за оградой и на сигнализации.
София Гейбл помогла боссу выбраться из машины, когда, отключив сигнализацию, они подъехали к парадному входу. Оглядевшись, девушка призадумалась: такая громада наверняка стоила несколько чемоданов долларов. Мысль эта ее впечатлила, но ненадолго.
Она потянулась за Альфи, что фанатично грыз зелень на заднем сиденье. София наконец разлепила губы и проговорила:
— Я только устрою Альфреда, а затем мы отправимся к вашему терапевту.
— Именно для этого мы и приехали сюда, Соф, — с ангельским терпением ответил ей Грей Барлоу.
София могла поклясться, что этот чопорный мужчина переменился к ней после того поцелуя. Она лишь боялась вспугнуть эту робкую пташку удачи, поэтому делала вид, что не замечает никаких перемен. Но они были, были!
София Гейбл ликовала в глубине души.
— Напротив есть суши-бар. Вы могли бы дождаться меня там. Счет я оплачу, — сказал Грей Барлоу, когда она остановилась напротив клиники.
— Я провожу вас и подожду в комнате ожидания, — строго сказала София Гейбл.
— Отлично, — не стал разубеждать ее мужчина. — Тогда мы вместе перекусим после визита к доктору Куперу, поскольку до посещения других специалистов у меня останется предостаточно времени.
Ожидание не показалось Софии утомительным. Она все еще находилась под впечатлением поцелуя и перемен, вызванных им.
Мысленно она рисовала портрет Грея Барлоу — без костылей, гипса и повязок. И он был так красив! Но Грей был не только красив, поскольку София Гейбл с недоверием относилась ко всяким красавчикам и смазливым мальчикам. Грей имел главное положительное, на ее взгляд, качество — он был своеобразен.
— Что сказал доктор Купер? — кинулась к нему навстречу София, когда Грей появился в дверях врачебного кабинета.
— Написал что-то в моей карте и велел купить какие-то микстуры, — ответил ей Грей, передавая бланки рецептов.
София недоверчиво посмотрела на него. В этой небрежности было что-то подозрительное.
— Он говорил насчет проблем с давлением, — напомнила она.
— Дурная наследственность, нездоровый образ жизни, обилие стрессов… — драматически перечислил Грей. — Но волноваться не о чем, сердце работает как швейцарские часы.
— Я позабочусь о том, чтобы все лекарства достигли пункта назначения, — и София потрясла рецептурными бланками.
Грей Барлоу сунул ей кредитную карточку:
— Вот вам на все ваши благие порывы, и заплатите-ка за этот прием.
— Похоже, вы, юная леди, задумали положительно на меня влиять? — не скрывая насмешки, спросил ее Грей, когда они оказались за одним столиком в суши-баре. — Видимо, у вас, как и у любого невинного создания, есть трогательное убеждение, что все, что было до вашего явления миру, в корне неправильно. А уж вы-то ясность внесете… Нет, малюточка! Мы это уже проходили.
— Я вовсе так и не думаю, — смущенно пробормотала София.
— Думаете! Не лгите. Все мы в свое время так думали, — грустно заметил Грей.
София нервно проглотила кусочек рыбного рулетика.
— Что?.. Что вы делаете? — Она чуть не задохнулась, когда он, вытерев салфеткой свой рот, коснулся ее губ и, приподняв ее лицо, поцеловал.
На этот раз сам.
— У тебя доброе сердечко, кроха, — сказал он после пылкого поцелуя. — Не растрачивай его по пустякам.
— Что вы подразумеваете под пустяками? — воинственно спросила она.
— Капризных миллионеров, прожорливых кроликов, всяческие эксцентричные штуки, которые ты время от времени откалываешь. Найди себя и держись своего призвания, даже если оно не будет походить на бразильский карнавал.
