– Ну, не сразу ведь.
– Погостим. Но потом. В другой раз. Спасибо что пригласили. – Варяг кивнул.
Луноход стал подниматься на мост. Он был целым, но годы подтачивали его и тяжелый пласт снега давил на его поверхность. Однако следы лыж и снегоходов говорили о том, что им пользуются до сих пор. И возможно он выдержит легкий, сделанный из передовых для своего времени композитных сплавов луноход. В некоторых местах край моста был обрушен. Николай смотрел на грязный лед Москвы-реки. Снега на нем было почему-то мало. Зато в изобилии хватало каких-то бурых мазков непонятной грязи. Много различного мусора. У набережной из речного льда вертикально торчал микроавтобус, наполовину скрытый в водах Москвы-реки. Возле прорубей копошилась группа каких-то людей. Возможно, они добывали рыбу. Во всяком случае, Николаю подумалось именно это. Вдруг люди уставились на мост и, Васнецову подумалось даже, что они смотрят именно на луноход. Однако через несколько секунд выяснилось, что это не совсем так. В районе очередного обрушения мостового полотна вырвалась странная черная туча. Люди у проруби бросились прочь, а черная туча, подобно огромному рою пчел стала клубиться у моста, все увеличиваясь в размерах и вытягивая невесомые черные щупальца в сторону убегающих людей.
– Что это? – Яхонтов взглянул на сталкеров.
– Выброс, – ответил Аксай, – Под нами второй ярус. Это метромост. Там стекла ударной волной повыбивало. А в метро говорят, иногда какие-то подземные ветры бушуют. Вот в такие моменты происходит выброс. Через такие пробоины выдувает радиоактивный пепел. Он до сих пор очень опасен. Там черти что намешано.
– Это точно, – вздохнул Барс. – Там и раньше проблемы были. В метро ведь воздушные фильтры должны быть. Они там и были. И в былые годы справлялись с потоком пассажиров. Но когда союз развалился, хлынули все и отовсюду в Москву. Пассажирские перевозки возросли с ростом населения и нелегалов. А фильтры все те же самые. Они были рассчитаны на людей в пять раз меньше. Вот и культивировались в трещинах и под всякими панно микробы. Там что хочешь. И туберкулезные палочки и дизентерийные микробы, вирусы разные. Все чем болел человек и что воздушно-капельным путем передается, копилось в укромных местах метро. А потом ядерная атака. Вот и выдувает периодически гремучую смесь из всяких дыр.
Туча отлетела от моста и стала медленно оседать на лед реки.
Машина, наконец, пошла на спуск. Слева проплывало огромное здание главного стадиона бывшего спорткомплекса Лужники. На спуске, было видно много крыш легковушек, торчащих из под покрывающего мост снега. Еще больше машин и автобусов было внизу. На стоянках возле длинных полуразрушенных рыночных павильонов. Многие были припорошены снегом. Другие нет. Видимо кто-то раскапывал их, в надежде чем-нибудь поживится. Во многих машинах зияли старые пулевые отверстия.
– Мы сюда, на рынок, с женами ходили перед отлетом, – сдавленным голосом проговорил космонавт Юрий. – Как ужасно…
– Тут в первые дни бойня была страшная, – Вздохнул Армаген. – Это когда чистки этнические начались. Столько людей полегло. Трупы потом в реку сбрасывали. Чтоб эпидемия не началась. Лето. Жара. Черт, сейчас бы эту жару.
Луноход продолжил путь к стадиону через остовы ржавых транспортных средств, кучи какого-то хлама игравшего видимо роль баррикад и через аллею, где когда-то росли деревья, уже давно срубленные и сожженные для согрева жилищ.
– А Краснолужский мост цел? – спросил Андрей Макаров.
– А там их два, – ответил Армаген, – Тот, что большой, давно обрушен. Малый еще цел. Можете по нему ехать. Только там блокпост. Но это ничего. Это наши там. За пять патронов от калашника пропустят без вопросов. – Хачикян вынул из кармана горсть патронов и протянул их Яхонтову, – Держи.
– Да зачем? У нас есть.
– Бери-бери. Вы же подвезли нас. Мы бы трое суток, наверное, добирались. Бери. На блокпосту заплатишь за проезд. Но если успеем, то сообщим им по рации про вас, чтоб вообще без заморочек дорогу вам открыли.
– Спасибо, – Варяг кивнул.
– Ближе к стадиону подъезжать не надо. Панику своим танком наведете. Мы тут выйдем. – произнес Аксай. – Имейте в виду, придете в гости, будем рады. В этом районе нас все знают. У любого спросите.
– Был рад знакомству, – Армаген улыбнулся, – Вы уж не серчайте, ежели, что не так. И за ту историю, с пси-волком.
– Ну, вы ребята тоже, зла не держите, – кивнул Яхонтов, – особенно ты, Сабзиро. Прости, что я тебя прикладом…
– Да ничего. Я привык уже.
Они сухо, без лишних эмоций попрощались и сталкеры покинули луноход через аппарель.
– Даже жаль как-то расставаться, – вздохнул Сквернослов. – Хорошие ребята оказались.
Луноход стоял некоторое время, и путешественники провожали взглядами эту колоритную четверку, затем, наконец, машина тронулась с места.
– Что дальше? – спросил Яхонтов у космонавтов.
– Едем к Киевскому вокзалу. Недалеко уже. – Ответил Алексеев.
– А зачем нам туда, может, все-таки объясните?
– Надо, – угрюмо ответил Юрий.
Сталкеры не обманули. Они успели связаться с блокпостом. Подъехав к малому мосту, путешественники обнаружили, что шлагбаум там поднят и из бойницы выложенного мешками и накрытого бревнами блокпоста? луноходу только махнули рукой, давая понять, что они могут ехать без остановки. Луноход продолжил свой путь по моcту, обрамленному дугообразной поддерживающей конструкцией из покрытой ржавчиной стали.
13. МЕТРОПОЛИТЕН
Вереницы железнодорожных вагонов и цистерн тянулись слева от лунохода. Унылое зрелище заброшенности и нелепые напоминания былой жизни. Вагоны, цистерны и локомотивы были утоплены в снегу. Многие из них, судя по сгнившим мешкам с песком и баррикадам из различного мусора, были когда-то превращены в опорные точки для обороны от кого-то. Некоторые такие опорные вагоны были сожжены или взорваны. На иных были видны отметины от выстрелов разных калибров. Ветер гонял среди этого мрачного пейзажа снежную пыль и обрывки бумаг да полиэтилена. Из дыры в крыше опрокинутого грузового вагона глядела взъерошенная голова большой собаки. Она смотрела безумными глазами на странную машину и едва заметно раскачивала головой, от чего длинная тягучая слюна, свисающая с челюсти зверя, колыхалась. Собака запрокинула вдруг голову и завыла. В луноходе этого слышно не было, но в смотровые щели, лобовые окна и перископ, это мог увидеть каждый. На звериный зов сбежалось несколько десятков диких собак различных пород и размеров. Они стали подбегать к луноходу и яростно лаять, показывая жуткие плотоядные оскалы. Звери сопровождали путников, изрыгая угрозы в адрес машины, на протяжении примерно трехсот метров, пока вдруг из очередного вагона не ударила яркая и горячая струя огнемета. Восемь псов было сожжено сразу же. Еще пять или шесть, объятые пламенем, бросились в разные стороны. Остальные кинулись к вагону, и их встретила еще одна струя. На крыше показалось два человека в теплых поношенных комбинезонах и масках от пожарных дыхательных аппаратов. Они накинули большую сеть на столпившихся у вагона выживших собак. Еще два человека выскочили из тамбура, откуда до этого бил огнемет. Один из них потянул специальные веревки и замкнул эту ловушку для зверей. Другой принялся яростно бить по этой живой и дикой массе, попавшей в сети, двухметровым обрезком ржавой и тонкой трубы. Грязный снег у вагона быстро окрашивался в алые тона. Люди не обращали никакого внимания на луноход. Машина удалялась от места бойни. Николай успел заметить, что люди стали собирать убитых собак в мешки. Это было несколько странно. Зачем собирать трупы собак? Хотя, Васнецов слышал раньше истории от вернувшихся из глубоких рейдов искателей о том, что во многих местах люди едят собачатину. Чему тут удивляться, если даже люди иногда едят и людей?
