— То есть?
— В ночь на последнее воскресенье марта часы нужно было перевести на час назад. В тот день я настолько увлекся Таней, что переход на летнее время совсем вылетел у меня из головы. Под утро мои часы остановились, и я подвел стрелки в соответствии с новым временем, даже не заметив изменений. Вчера на похоронах Тани городские куранты пробили три часа, я машинально взглянул на свои часы — они были повреждены и остановились на двух. Только тогда я понял свою ошибку, которой воспользовалась Лена и заморочила мне голову. Она знала: рано или поздно я все равно попаду в милицию, и на допросе всплывет где и с кем я провел субботний вечер. Лене требовалось алиби, и она подстроила все так, что ее алиби должен был подтвердить я сам.
Сразу после убийства Лена позвонила ко мне неспроста. Она хотела проверить, не стучался ли я в ее пустую квартиру, а когда узнала, что нет, постаралась отвести от себя подозрения, напомнив мне о сердечном приступе, который якобы приковал ее к постели. Конечно, болезнь Лены — слабое доказательство ее невиновности, но вот тут-то я все напутал, чем ввел себя в заблуждение относительно имени убийцы, а Лена заполучила в моем лице надежного свидетеля, который может подтвердить ее алиби. В разговоре с Леной я невзначай упомянул о том, что время без пятнадцати три, и спросил, не к ней ли приехала машина "скорой помощи", которая стоит под окнами. Часы Лены показывали правильное время. Она сразу сообразила, как все удачно складывается. Подумав, Лена ответила, что "скорая" приехала к ней и сейчас увезет ее в больницу. Я лег в постель и, засыпая, действительно услышал шум отъезжавшей машины.
— Ну и что? — не понял Хвостов.
— Как — что? — изумился я. — Машина "скорой помощи" приезжала не за Леной!
— А за кем же? — сегодня майор совсем не хотел шевелить мозгами.
— Не за кем, а к кому, — поправил я и видом триумфатора сообщил: — "Скорая" приезжала к соседке Лены Кудряшкиной Насте! У нее была высокая температура. Если вы справитесь в отделении "Скорой помощи", я уверен, вам скажут, что в ту ночь было два вызова: один в полвторого, может, чуть раньше, в квартиру 36 к Кудряшкиной; другой в полтретьего в квартиру 35 к Казанцевой. — Я перевел дух. — …Итак, до истинного времени у Лены оставался час. Позвонив из квартиры Тани, она не спеша воротилась домой, вызвала "Скорую" и повторила перед доктором трюк с приступом сердца. Изобразить недуг ей не составило труда, так как Лена состоит на учете в поликлинике, к тому же, после зверского убийства ее вполне мог хватить настоящий удар — ей поверили. Лена тянет время до без пятнадцати три и в присутствии врача повторяет сцену телефонного разговора со мной. Затем в сопровождении медицинского работника она заходит к Кудряшкиной и оповещает Настю о том, что ее кладут в больницу. Но у Лены иная цель: заполучить еще одного очевидца, который бы видел ее после без пятнадцати три. Ну, а потом Лена едет в больницу, где у нее куча свидетелей. Одурачив меня таким образом, Лена спокойно выжидает ареста соседа, готовая в любой момент подбросить меня к следствию в качестве Джека-Потрошителя. Она все рассчитала верно, но не учла одного: я раскопал историю с документами Чернышева и вышел на Чаныгина.
Не сомневаюсь, Чаныгин знал, кто настоящий убийца. Догадывался и Рудаков. Подозревая Чаныгина в преступлении, я пришел к нему домой и заявил о том, что мне известно о пропавшей папке и его причастности к убийству Тани. Разгневанный директор выставил меня вон, но испугался и, очевидно, тут же известил Лену о дотошном журналисте. Лена поторопила события и позвонила вам… Вот и все, — заключил я. — Признайтесь, Борис Егорович, как вы вышли на меня?
Майор колебался, верить мне или нет, но все-таки сознался:
— Вчера позвонила женщина, — Хвостов удачно избежал взгляда Казанцевой, — и посоветовала взять у тебя отпечатки пальцев. Она же сообщила о таксисте. — Майор потер подбородок: — Но все как-то сложно, запутано и слишком умно.
— А кто вам сказал, будто вы имеете дело с дурой? — удивился я. — Лена — умная женщина, иначе Чаныгин, который ни черта не смыслит в науке, не взял бы ее в сообщники и не сделал бы своим замом. Но думаю, он зря надеялся на свою долю в афере с папкой. Заполучив в свои руки документы, Казанцева из своих рук их ни за что бы не выпустила. Не в ее характере. Да и зачем ей делиться с бывшим директором, который к тому же переезжает в другой город?
В ответ на мои слова Лена покривила в усмешке губы и сделала красноречивый жест у виска.
— С большой фантазией недоделанного журналиста можно придумать головоломку похлеще. Однако без доказательств твой рассказ — лишь занимательная история. Надеюсь, в тюрьме у тебя будет достаточно времени для того, чтобы написать хороший детектив.
Я улыбнулся:
— А я надеюсь написать его в домашних условиях… Знаешь, где меня арестовали вчера ночью?
— Меня не интересует, где арестовывают убийц.
— Напрасно, но в порядке информации могу сообщить… Арестовали меня в подъезде нашего дома в тот момент, когда я выходил из дверей твоей квартиры.
Лена переменилась в лице:
— Как ты туда попал?
— О-о… это оказалось опасным предприятием. Я чуть было шею себе не свернул, но рисковал не напрасно. Как ты думаешь, что я обнаружил в ванной комнате за белым шкафчиком?
Глаза Лены налились кровью.
Я кивнул:
— Правильно, папку.
— Ты мне ее подбросил! — выкрикнула Казанцева и подалась ко мне.
Я на всякий случай отстранился и резонно заметил:
— С твоими отпечатками пальцев?
— Ты мог взять любую папку в моей квартире и переложить в нее документы.
— Пусть так, — согласился я, вконец утомленный спором. — Уже отрадно, что ты не отрицаешь существование документов. Но, милая, не мог же я подбросить под ванну твое красное платье, перепачканное кровью Тани. К счастью, перед отъездом в больницу ты не успела уничтожить улики… И если Лена, — сказал я Хвостову, — не заезжала сегодня утром домой, то папка и одежда должны оставаться на месте. Ну, а где орудие убийства, вы уж узнайте у нее сами.
Лена прицелилась и залепила мне пощечину.
Я потер горевшее лицо: "Пора вести учет полученным оплеухам!"
ЭПИЛОГ
Прошло десять дней с тех пор, как меня освободили. В день моего освобождения Хвостов и Женя вместе с Леной поехали на квартиру Казанцевой и в присутствии понятых провели обыск. Они нашли улики. Под их давлением Лена во всем созналась. Все произошло именно так, как я предполагал. Год назад Казанцева установила за границей, куда она иногда ездила по делам института, контакт с нужными людьми, и даже успела передать те самые несколько сфотографированных страниц из папки Чернышева. Военное ведомство на западе заинтересовалось открытием Чернышева и предлагало баснословную сумму за недостающую часть работы.
Лена также указала место на пустыре, куда она выбросила орудие убийства. Им оказалась старая опасная бритва Чернышева, которую Лены взяла в ванной комнате в квартире Тани. Сейчас Казанцева сидит в следственном изоляторе, а я из подозреваемого превратился в свидетеля.
