У Женьки, словно сняли груз, давивший на грудь могильной плитой. Такой легкости он никогда еще в своей жизни не испытывал. Расправив плечи, он глубоко вздохнул и что было мочи заорал:
— А-а!.. — затем сграбастал приятеля и подкинул его в воздух. Его радости не было предела.
— Пусти, дурак, раздавишь!
Колька оттолкнул товарища и тут же шутливо ударил его кулаком в грудь. Женька не остался в долгу, и оба приятеля, пихая и подталкивая друг друга, закружились по прихожей, как два бойцовых петуха.
— Ну, ты меня обрадовал! — наконец, прекращая возню, признался Женька. — А то уж я решил, что мы с тобой "мокрушниками" стали.
— Я и сам весь извелся! — все еще испытывая возбуждение, в свою очередь признался Кабатов. — Думал, все — на честной жизни теперь крест можно поставить. Ходил с утра, как пришибленный, а когда Нечистый позвонил, у меня, словно крылья выросли… Давай, собирайся, поедем к нему…
Женька тут же нахмурился.
— Честно говоря, у меня нет никакого желания встречаться с твоим родственником.
— Да ладно тебе, — беспечным тоном заявил Колька. — Чем он тебе не нравится? Поит, кормит, "телок" подставляет…
— Грабить и убивать заставляет, — поддакнул Женька.
— Ну, это ты брось! — обиделся за родственничка Колька. — Никто нас, в конце концов, к старухе в дом не тащил, сами поехали… Между прочим, нам с этого дела доля причитается.
— Да не нужна мне никакая доля! — возмутился Женька. — Еще чего!
— Ну, нужна, не нужна это тебе решать, — тоном солидного человека изрек Кабатов. — А к Нечистому ехать все-таки придется. Нужно точно выяснить, что там с бабкой…
Колян был прав. К Нечистому съездить было просто необходимо, хотя бы для того, чтобы убедиться, что старуха жива. Другого источника информации у ребят просто не было. Однако Женька все еще упорствовал:
— Там, наверное, опять этот наркоман ненормальный будет. Меня от одной его дебильной рожи воротит.
— Его нет в городе, — тут же откликнулся Кабатов. — Нечистый сказал, что он в столицу укатил. Я так понял, Сашка иконы повез сдавать. Поехали, Женька!..
И еще одно обстоятельство было за то, чтобы отправиться к Нечистому. Втайне Женька надеялся встретить там Зойку. После первого сексуального опыта с ней разочарование развеялось, пустота вновь заполнилась желанием, и он наконец-то осознал себя настоящим полноценным мужчиной, познавшим в этой жизни все. Наивный парень. И доведись ему вновь оказаться наедине с Долженковой, он не был бы скован и неловок, как в первый раз, а показал себя опытным любовником, и уж обязательно проделал с ней все те штуки, которые рисовало ему его сексуальное воображение.
— Ладно, поехали, — сдался Женька и пошел в свою комнату за одеждой. Мысль о том, чтобы во всем признаться родителям, он отверг. Авось, пронесет…
11
Центральная часть города с современными многоэтажными зданиями, фонтанами и коммерческими магазинами, заваленными мишурным китайским товаром, осталась позади. Появились дома помельче, попроще, потом и они кончились и "Дамас" покатил по улицам и улочкам с одноэтажными частными домами. Пахло пылью, солнцем и персиками. Здесь на окраине города деревьев с этими плодами было изобилие.
На пересечении улиц машина свернула вправо и поехала вниз по улочке с тряской дорогой. У дома номер 243 с разросшимися в палисаднике кустами смородины Саид притормозил. Шатохин вышел из машины и подошел к невысоким деревянным воротам, закрытым на замок. Такой же замок висел и на дверях веранды. Старая рыжая дворняга, единственный обитатель усадьбы Серебряковой, гавкнув для приличия пару раз, скрылась в будке и оттуда глухо зарычала. "Вернется ли в дом твоя хозяйка?" — невесело подумал майор, достал сигареты и закурил.
Появление на тихой улочке милицейской машины не прошло незамеченным. С противоположной стороны улицы из дома наискосок вышел человек в шароварах, клетчатой рубахе и не спеша направился в сторону милиционера. Это был крепкий старик с окладистой бородой и умными живыми глазами. Подойдя к майору, протянул для пожатия широкую мозолистую ладонь.
— С утра вас поджидаю, — сказал он и представился: — Чугунов Семен Павлович брат Серебряковой.
Рука у старика была сильная, рукопожатие крепким, из чего Шатохин заключил, что Чугунов обладает железным характером.
— Юрий Иванович Шатохин, — назвался майор. — Старший следователь. Буду заниматься расследованием ограбления и нанесения тяжких телесных повреждений вашей сестре. Где мы можем побеседовать?
— Пойдемте ко мне домой, там и поговорим! И вы пойдемте! — предложил Чугунов Саиду. — Чай будем пить.
Рахматов вышел из машины размять ноги. Он пожал старику руку и вежливо отказался:
— Спасибо, отец, чай я уже пил. Вы идите, а я на свежем воздухе в тенечке посижу.
— Как знаете, — старик повернулся и походкой уверенного в себе человека направился к дому.
Шатохин отправился за ним. Во дворе в конце длинной аккуратной дорожки из бетона, по краям которой росли астры, старик придержал за ошейник огромного волкодава и майор благополучно проскочил мимо него на веранду. Его здесь ждали — у окна был накрыт стол. На нем чайник, чашки, вазочки с вареньем, медом, масло, горка блинов на тарелке и темное домашнее вино в графине. Стоявшая у порога хозяйка — сухая старуха в темно-синем крепдешиновом платье в мелкий горошек — отступила вглубь веранды, приветливо кивая:
— Проходите, пожалуйста, садитесь. Мы вас давно ждем. Думаем, должен же кто-то из милиции приехать, насчет Клавдии поговорить. Счастье, что золовка осталась жива.
У старухи было аристократическое, чуть надменное лицо. Очевидно, в молодости она была писаной красавицей, и немало ребят сохло по ней. Но поведать об этом могла лишь сама Чугунова. Да, разве, признается? Муж-то у нее, кажется, собственник. До сих пор вон ревниво оберегает свое сокровище от мужских взглядов.
Майор Нине Сергеевне понравился сразу. Представительный мужик, видать, серьезный, деловой. Такой быстро во всем разберется. Бандитов надо поймать, а то мало ли каких дел они еще натворить могут. Да и образа вернуть надо. Священные реликвии они. Рассчитывая задобрить милиционера, чтобы он, значит, лучше свой долг выполнял, наивная баба Нина и накрыла стол, к которому усердно приглашала Шатохина.
— Садитесь, садитесь, сейчас горячее подадим.
Майор обычно избегал подобного рода приглашения, обязывающие потом к чему-либо, но обижать стариков не стал, не тот случай. Сполоснул под умывальником руки и вместе с Чугуновым уселся за стол. Казалось, этого момента хозяева только и ждали. Старуха принесла из серванта посуду, а вышедшая из дому на веранду тоненькая девушка в коротком сарафане, взяла с газовой плиты кастрюлю, поставила ее на стол и стала разливать в тарелки красный украинский борщ, изредка бросая на майора любопытные взгляды.
