— Это на мостик ведет. Славик, давай поднимемся.
— Давай, — пожал плечами Сквернослов.
Они взобрались наверх и, распахнув люк, расположились на капитанском мостике. Николай осмотрелся, подставляя лицо ледяному ветру и поднимая воротник бушлата. Представил себя на какой-то миг капитаном бороздящей океан субмарины. Вот, наверное, было здорово. Романтика. Чувство ответственности и ощущение подчиненной ему силы. Но… Вот приходит приказ из штаба. Применить ядерное оружие по заданным целям. Без объяснения причин. Просто применить и все. И нет больше никакой гордости и романтики. Ничего больше нет… И сразу расхотелось представлять себя капитаном этой машины смерти.
— Как думаешь, Колян, почему ее бросили? — спросил Вячеслав.
— Не знаю. Может, уже смысла в ней не было? Кругом лед. Надо было уходить на континент.
— Н-да… Интересно, а тут ракеты еще есть? Был бы с нами Крест, так он и шмальнуть ими смог по ХАРПу и сказочке конец.
Варяга уже не было очень долго и его товарищи стали беспокоиться. Однако вскоре зловещая тишина, царившая внизу, нарушилась металлическим постукиванием. Постукивание было все громче… Потому что ближе… И стало ясно что это Варяг карабкается по вертикальной лестнице.
— Черт! А мы уже думали край тебе и хотели эту посудину гранатами закидать, — усмехнулся Сквернослов, облегченно вздохнув.
— Ума у тебя как не было, так и нет, — пробормотал Яхонтов, взобравшись на мостик и отдышавшись.
— Ну, что там? — спросил Николай, выжидающе глядя на старшего товарища.
— Короче, как и следовало ожидать, лодка давно заброшена. Реактор заглушен. Но, что примечательно, все ядерное оружие, все торпеды на месте. Лодка в войне не участвовала.
— Как так? — удивился Славик.
— А вот, — Яхонтов извлек из-за пазухи большую книгу.
— Вахтенный журнал или что-то в этом роде. Я немного понимаю что написано. Разговорный английский мне конечно легче понять, чем писанину, но и тут кое-что разобрал. Короче. Писал, как я понял, капитан. Когда вся бодяга началась, он решил не выполнять приказ командования и не применять оружия.
— Даже так, — усмехнулся Сквернослов.
— Да вот, представь себе. Именно так. Экипаж лодки разделился на две части. Одни за капитана и против войны. Другие наоборот. Хотели ударить по… гад дэм коммиз энд факинг барбарианс… Тьфу блин… Язык сломаешь.
— А что это значит? — спросил Николай.
— Форменную идиотию и ощущение собственного превосходства. Ну да не суть. Короче побились они крепко. Жертвы были. И капитан предложил высадиться на берег и провести футбольный матч между враждующими сторонами. Кто победит, того решение и будет окончательным. Даже если побит фракция милитаристов, то он применит оружие подчинившись их воле.
— И что? — Славик снова усмехнулся.
— Сыграли.
— И кто победил?
— Те, кто хотел воевать.
— Я что-то не понял, — развел руками Васнецов, — Но ведь оружие все равно на месте.
— Именно, — кивнул Варяг.
— А почему?
— Те, кто был против насилия и проиграл в матче, поняв свое поражение, перестреляли тех, кто хотел выполнить приказ командования.
Васнецов поежился. Такого поворота он вообще не ожидал. Как-то странно было себе представить как, выигравшие люди кричат от радости за победу и предвкушают применение оружия… Выполнение своей работы… Того чему их учили… Но те, кто казалось бы должны были быть гуманными из-за своего решения не применять ядерное оружие, просто убили их нарушив договор… Как все странно…
— Выходит, — пробормотал он, — Чтобы остановить насилие, надо насилие применить?
— Вопрос на целое тысячелетие, — вздохнул Яхонтов.
— Значит, они оружие так и не применили, а вот наш Людоед… — покачал головой Сквернослов.
— Славик, у них во много раз было больше атомных подлодок. У них во много раз было больше стратегических бомбардировщиков. У них масса авианосцев, самолеты с которых могли нести ядерные бомбы. У них куча баллистических ракет. Когда мы договаривались их обоюдно сокращать, то мы свои резали, а они складировали…
— И у них ХАРП, — мрачно добавил Николай. — То что сделал Людоед, не идет ни в какое сравнение… Если бы каждый капитан поступил как этот… То и Людоеду не пришлось бы наверное…
— Ладно, — вздохнул Сквернослов. — Поехали дальше. У них ведь еще остался ХАРП.
* * *
Луноход продолжил движение, оставив позади уже и заброшенную лодку с номером 593, которая так и чернела на белизне ледяной пустыни, оттого что постоянный ветер, хозяйничающий здесь, не давал субмарине обрасти снегом. Луноход взобрался на берег Малого Диомида, который еще назывался Остров Крузенштерна ил по-эскимосски Ингалик. Противоположный.
Машина упорно пересекала торчащую из замершего пролива плоскую глыбу, пока Варяг не приказал остановиться. Перед машиной, из снега торчала какая-то трубка, припорошенная снегом. Они вышли и осторожно приблизились к ней. Теперь было ясно, что это нечто наподобие флагштока, что установил Яхонтов на предыдущем острове. Его повалило ветром и занесло снегом. Путники раскопали его. На нем, разумеется, был американский звездно-полосатый флаг.
Вячеслав поморщился.
Однако Варяг стал его водружать на место.
— Ты зачем это делаешь? — фыркнул Сквернослов. — Брось.
— Помог бы лучше, — проворчал Яхонтов.
— Вот еще! Да его сжечь надо!
— Чего ради?
— Они же враги! — Вячеслав уже негодовал.
— Кто и кому враги? Простые люди враги? Простые люди, которые тоже любили свою страну, как и мы? Которые тоже любили свой флаг? Которые так же любили своих детей? Я наш флаг ДЛЯ и ОТ имени простых людей ставил. Не политиков. И их тоже. Просто ради тех, кто еще жив. Понимаешь? Война окончена! Все! Мир!
— Но… Блин, но это же Америка! Это их чертов флаг!
— А еще это флаг страны Луи Армстронга и Дина Рида! Марка Твена и… И черт возьми, Славик, было же и в Америке много чего хорошего!
— Что, например?! А?!
Варяг задумался. Потом развел руками.
— Например, Симпсоны. — сказал он успокоившись.
Николай, молча, воткнул флагшток в снег и тряхнул его, заставив американское знамя так же колыхаться на ветру.
Славик, мы не воевать с ними идем. Война действительно окончена. Остался только ХАРП.
60. ALASKA
— Это она? — Вячеслав пристально смотрел вперед, на пустынный покрытый снегом холмистый мир впереди. Оставалась какая-то пара-тройка сотен метров. Он остановил луноход и нервно теребил пальцами штурвального типа руль.
