— Коля? Коля, это ты?
Васнецов обернулся. К нему подошел Андрей Макаров.
— Колька, ты, что тоже умер? — удивленно спросил космонавт.
— Я, — Васнецов опешил, — Нет, вроде… Не собирался, во всяком случае…
— А я вот… Да ты и сам все видел тогда… Горько, погибнуть от рук родной кровинки, — Он вздохнул. Я искал ее, искал тут. А ее нет нигде. Не могу найти. Представляешь… Я вот даже жену свою нашел… Только вот… Она меня не узнает совсем. Смотрит мимо. В пустоту. И совсем не признает. Больно-то как. Вот живешь с болью и терпишь. Думаешь, ничего, боль преодолею. А ежели что, то у каждого из нас есть козырь в рукаве, который бьет любую боль и страдания.
— Что за козырь?
— Смерть, Коля. Для живого смерть это еще и средство против боли. Но это пока ты жив. А после смерти боль, это страшно… Ведь после смерти, смерти нет. Есть только вечность и никуда ты от этого не денешься. Вот что такое настоящая боль. Больно, что дочку найти не могу. Больно, что жена меня не признает. Эх, ладно. Что я о себе все. Как вы там без меня? Докуда добрались?
— На Урале вроде как…
— И только? Хотя… У меня тут чувство времени… Нет точнее тут никакого времени. Я же говорю, вечность. А как Юрка там?
— Юра? — Николай тяжело вздохнул, — Юра погиб.
— Погиб?! — воскликнул Андрей, — Как же… А почему я его тут не встречал? Как он погиб?
— Ранен был, тяжело. Гангрена началась. Он застрелился.
— Ах вот оно что… Так он наверное, сразу в ад попал… Самоубийца…
— Что?! Как так? Он же уже, по сути, мертв был! Только от мучений себя избавил! — разозлился Васнецов.
— Не шуми, Колька. Человек предполагает а Господь располагает.
— Чушь! Чушь это все, понял! И если он попал в ад, то где ты сейчас находишься?! Это что, рай?!
— А рая нет, братец, — усмехнулся космонавт.
— То есть?
— Рай мы сожгли. Это, что ты сейчас видишь, это день икс. Тот самый чертов день. Это стало нашим чистилищем. А рай мы сожгли. Во всяком случае, закидали дорожку трупами и, хода туда человекам больше нет.
— Это все неправда. Я ведь сплю. — Поморщился Николай.
— И сколько людей так думали, когда все началось? Да ладно, ты главное не бери в голову. Ты главное, закончи то, что мы начали. Дойди до этой установки.
— Ага, дать жизни шанс…
— Да. Жизни… Шанс… А я вот тут не знаю, куда мне теперь идти. И что делать…
Земля под ногами завибрировала. Послышался приближающийся гул.
— Это еще что такое? Эй… Андрей!
Макаров уже уходил по руинам куда-то в дым.
— Счастливо тебе Коля! — кричал он сквозь гул, — Мы еще увидимся! Только пусть для тебя это будет не скоро! Живи пока жив!
Улицы разрушенного города разверзлись как клубы дыма и пара, и сквозь туман на Васнецова мчался огромный поезд. Подобный тому, что катил на мосту в Котельниче, или из детских кошмаров, о которых перед смертью поведал Алексеев.
Николай бросился прочь, но ужас был в том, что куда бы он не бежал, невидимые и затерянные в дымке железнодорожные пути все равно оказывались под его ногами и поезд неумолимо мчался на него.
— Нет! Нет!!! Не-е-ет!!!
Огромная масса настигла его и слилась с ним, давя немыслимой тяжестью и свербя разум грохотом и лязгом колес.
— Черт! — Васнецов уселся на койке, растирая лицо холодными ладонями, — Черт тебя подери! — Он огляделся. Кромешная тьма комнаты… Хотя… Нет, это огромное помещение. Какие-то столы массивные… Шкафы… Колбы… Большие колбы… Вдалеке здоровенная гермодверь…
— Где я? — пробормотал он. — Что это?
— Ко-о-оля… — эхом пронесся под потолком знакомый голос.
— Кто здесь?
— Коля! Смотри, чтоб эта дверь была закрыта! Всегда! Не открывай ее!
— Что? Отец!!! Папа!!! Это ты?!
— Не открывай эту дверь!!!
— Что за дверь?!
— Коля! Коля! Да проснись же уже, наконец, черт тебя дери! — Людоед еще раз тряхнул спящего Васнецова.
— А?
— Бэ! Просыпайся! Пора уходить!
— Фу… — Выдохнул Васнецов и уселся на край кровати, глядя на керосиновую лампу.
— Что, опять приснилось что-то? — усмехнулся Вячеслав.
— Н-да… — Николай кивнул.
— Бабы? — Сквернослов подмигнул.
— Да иди ты к черту.
— Да лучше бы бабы, — Покачал головой Варяг, — Судя по твоему выражению лица, лучше вообще ничего бы не снилось…
— Это точно, — Вздохнул Васнецов.
— Так, камрады, последняя возможность, — Произнес Крест, оглянув всех.
— Слушай, Илья, ну ведь уже все решили. Забыл, что Ветер сказал?
— А ты забыл, кто я есть? Вот этого Ветер совсем не учел. Он же не знает, с кем имеет дело. Я тут могу за сутки все уладить.
— Вот завелся-то! — нахмурился Яхонтов, — Ну мы ведь все решили!
— Ну, спалим этот ХАРП. А порядок навести? Так если по пути и сподручно…
— Какой к хаосу порядок?! А?! Может, хватит распалять свои силы и время? Далась тебе местная революция? Или жажда крови опять? — поморщился Варяг.
— Я крови насмотрелся, брат. И нахлебался, будь здоров. А справедливость?
— Наша цель. Вот справедливость. Остальное мышиная возня. Тем более мы и так сделали им большое одолжение, воевав за них. Чего, по сути, делать были не обязаны.
— Да ты погоди, Яхонтовый мой. Не торопись. Я выяснил, что тутошний администратор в моем черном списке. Ну, помнишь про артель ассасинов? Это что же получается, кто был в князьях до заварухи, тот у руля и остался? Как это, справедливо? Да была бы не Россия, так черт с ними. Их проблемы. Но это все наша страна…
— Илья, Кабан сам справится. Не лезь. Я согласен с Варягом, — вставил реплику Сквернослов.
— Слушай, Ахиллес, — пробормотал Николай, — Мой отец тоже ведь в артели вашей состоял… Состоит точнее. И когда он был тут, он отчего-то не убил администратора. Значит и нам не стоит. Пусть сами разбираются в своей кухне.
— Три голоса, против одного, — усмехнулся Варяг. — Так что брат собирай вещички.
— Ну, вы и амебы, — хмыкнул Крест, — Ну да черт с вами. Вещички уже собраны. Прем через горы?
— А молохиты эти? — возразил Вячеслав.
— Чего, испугался баек местных? — покачал головой Илья. — Надо через горы напрямик. Во-первых, так короче…
— Конечно через горы, — кивнул Васнецов. — Отец туда ушел.
— Коля, твой отец был моим другом, но мы сейчас не его ищем. Ты это понимаешь? — вздохнул Яхонтов.
