– Да? – с сомнением произнесла я, но другой версии не подворачивалось, и пришлось мириться с той, которая появилась первой.
– Или, наоборот, он не знает про ФСБ, – задумчиво рассуждала Маринка, – и считает, что мы просто струсили и удрали. Кстати, его слова о валерьянке хорошо вписываются в эту версию.
Я подумала еще немного, махнула на это дело рукой и, больше не слушая Маринку, быстро собралась. А перед уходом нажала кнопку селектора и предложила Виктору устроить себе выходной. Как всегда, он ответил молчанием.
Мы с Маринкой вышли во двор, сели в мою «ладушку» и, оглядываясь только изредка, но все равно не замечая никакого сопровождения, поехали к дому пропавшей Лизы.
Оказалось, что ее квартира находится в кирпичной пятиэтажке, стоящей посреди пыльного и загаженного двора.
Я поставила «Ладу» напротив подъезда, заперла ее, и мы с Маринкой вошли в вонючий ободранный подъезд.
– Я хоть и в коммуналке живу, но у нас так не пахнет, – проворчала Маринка, презрительно морща нос.
Мы поднялись на второй этаж и позвонили в квартиру номер десять. Дверь почти сразу же после нашего звонка отворили. На пороге квартиры стояла Мария Ивановна.
– А я так и думала, что это вы. У Лизы же свой ключ есть, – тихо сказала она, больше ничего не произнесла, развернулась и пошла в глубь квартиры.
Сейчас Мария Ивановна выглядела совсем по-другому. Мне даже стало ее жалко, такой потерянной и резко постаревшей она мне показалась.
– Чует мое сердце, что она больше не придет. Вот что я вам скажу, девочки! – проговорила она с кухни, с негромким всхлипом вздохнула, а затем, стараясь вернуть себе прежний боевитый вид, повысила голос: – Чай будете, что ли? У меня хороший, с мятой.
– Спасибо, Мария Ивановна.
Маринка поблагодарила хозяйку вежливо, даже ласково и попробовала было что-то еще сказать, но Мария Ивановна ее перебила:
– Спасибо скажешь, когда попробуешь мой чай.
Сазонова зашаркала по кухне и загремела там чайником.
Мы с Маринкой переглянулись и, не зная, как поступить – ведь все-таки мы пришли как бы по делу, – тоже поплелись в кухню.
– Не уберегла я Лизу. Так и придется перед сестрой отвечать, – оглянувшись и увидев, что мы вошли, сказала Мария Ивановна.
От этих слов мне стало как-то не по себе.
– Так вы же сказали, что сестра умерла, – пролепетала Маринка и схватила меня за руку.
– На том свете, дочка, на том свете, – не переставая вздыхать, пояснила Мария Ивановна, выключила воду и поставила чайник на плиту.
– А-а… – протянула я, быстренько соображая, как бы перевести разговор на нужную нам тему.
Мария Ивановна, затосковав взглядом, произнесла:
– Ну что вам тут стоять? Пока чая нет, сходите в комнату, посмотрите, как жила она, моя Лиза.
Мы с Маринкой молча удалились из кухни и прошли в комнату. Ничего особенного там не было: шкаф, старый диван, круглый стол, телевизор на тумбочке в углу. Самый обычный интерьер самой обычной квартиры. Даже глазу зацепиться не за что.
Я подошла к шкафу. Маринка, задумчиво закусив губу, осталась в дверях комнаты, хмурясь и оглядываясь.
Послышался звонок в дверь.
– Вот, опять кто-то пришел, – услышала я бормотание Марии Ивановны и ее шаркающие шаги из кухни в коридор. – Ну это, наверное, соседка… За сахаром, что ли, пришла…
Мария Ивановна начала отпирать входную дверь. В этот момент Маринка, быстро осмотревшись, прошла из дверей в комнату, нагнулась и запустила руку под диван.
– Что ты там собираешься найти? – недоуменно спросила я. – Или проверяешь, нет ли пыли? Брось, наверняка есть.
– Я сама частенько прячу под диван разные ценные вещи, – шаря рукой вперед-назад, сказала Маринка. – Фантики от конфет, например, или… или… – Она замолчала, ее лицо стало сосредоточенным. Похоже, что-то нащупала. Может быть, фантик для своей коллекции.
– Это ценные вещи? – спросила я, прислушиваясь к тому, что происходит в коридоре. Пока было непонятно, кто пришел. Ясно только, что Мария Ивановна открыла входную дверь.
– Что ты сказала? – переспросила Маринка.
– Ты сказала, что прячешь ценные вещи, и упомянула фантики. Вот я и спрашиваю: это ценные вещи? – недовольно повторила я свой вопрос, уж точно не имеющий никакой ценности.
– Смотря для кого, – разгибаясь, радостно сообщила Маринка, вытаскивая на самом деле несколько фантиков и две яркие цветные фотографии. – А вот и мой улов. Неплохо.
В это время из коридора явственно донесся голос Марии Ивановны. Она уже в третий раз за сегодняшний день сменила, если можно так сказать, свой имидж и сейчас очень приветливо, настойчиво, но ласково кому-то говорила:
– Нет ее, нет. Да вы проходите, что в дверях-то стоять?
– Да я, собственно, на минутку, – ответил ей мужской голос.
– Это не соседка, однако, – пробормотала Маринка, расстегивая свою сумку и засовывая в нее фотографии.
– Ты что делаешь? – ради приличия сказала я, хотя испытывала странное равнодушие ко всему происходящему. Я же согласилась сюда приехать только для того, чтобы быстрее день прошел, но поездка эта оказалась такая же скучная, как и пребывание в редакции.
Мое кислое настроение, с которым я сегодня проснулась, никак не хотело исправляться.
– А разве нам дадут их спокойно посмотреть? – прошептала Маринка достаточно резонную вещь. – Между прочим, тут есть что-то интересное, я…
Она не закончила фразу, потому что в комнату вошла Мария Ивановна с молодым человеком.
– Здравствуйте, – сказал молодой человек, осматривая нас с Маринкой. – Вы Лизу ждете?
Мы с Маринкой переглянулись.
– В некотором роде, – откликнулась Маринка, – а вы?
Мария Ивановна вздохнула и ушла в кухню, где только что засвистел чайник. Гость, брошенный хозяйкой, посмотрел ей вслед несколько озадаченно. Пока он отвлекался, я рассмотрела его, используя предоставившуюся возможность на полную катушку.
Это был молодой человек достаточно высокого роста, с хорошей прической. Одет он был в костюм серого цвета, сидевший на нем привычно. В общем, впечатление было приятное, ничего не скажешь.
– Значит, ждете Лизу, – задумчиво повторил молодой человек, поворачиваясь к нам.
– А вы? – повторила Маринка и шагнула вперед, но ближе не к нему, а ко мне.
Молодой человек кивнул и просто объяснил:
– А мы с Лизой одноклассники, меня зовут Николай.
Он обозначил вопросительную паузу, и мы с Маринкой тоже представились.
– Что-то вы солидно выглядите для одноклассника, – заметила я. – Вам, пожалуй, побольше, чем двадцать три года.
