– Отходим, русич! – Бернгард потянул Всеволода от лаборатории. – Эржебетт оставим здесь. Лидерка закрыта сталью и серебром. Надеюсь, до нее не доберутся…
Всеволод покосился на вход в склеп. Туда упыри, в общем-то, и не рвались даже. Упыри сейчас наседали на умрунов.
– Там, за поворотом, есть решетка, – продолжал убеждать Бернгард, указывая на противоположный конец галереи. – У Томаса должен быть ключ. Можно запереть, перекрыть проход. Решетка задержит Пьющих. А нам всем нужно подниматься наверх, покуда путь свободен. Остановить Властителя нужно. Иначе Пьющих не одолеть.
– Ну, так поднимайся! Останови, если знаешь как! – отозвался Всеволод.
И пожелал про себя – искренне, страстно: «Чтоб вы там наверху оба… друг дружку… насмерть». О, это был бы самый предпочтительный исход!
Прежде чем Бернгард успел что-либо сказать в ответ, очередная волна многоголосого упыриного завывания вновь сотрясла спертый воздух подземелья. Вой оказался столь громким, что заглушил шум битвы. Прячем, на этот раз вой доносился с противоположного от склепа конца галереи. Твари, похоже, лезли в подземелье не только через дымоход алхимической лаборатории. Часть их прорвалась через верхние галереи.
– Ох, не вовремя! – скривился магистр. – Придется прорубаться с боем.
– Да уж пробьемся как-нибудь! – хмыкнул Всеволод.
С мертвой дружиной это, наверняка, будет не трудно.
– Пробьемся, – согласился Бернгард. – Ты, главное, не отставай. И в драку не лезь. Помни – нам нужна кровь Изначальных. Твоя кровь. Не позволяй проливать ее зря.
Ну конечно! Кровь Изначальных – вот о чем больше всего печется магистр.
– Не беспокойся, – хмуро ответил Всеволод. – Специально смертушки искать себе не стану.
Видимо, выцеженное сквозь зубы обещание не удовлетворило князя-магистра.
– Бранко, присмотри за русичем, – обратился Бернгард к волоху. – Выведи его отсюда во что бы то ни стало. Мне этим заниматься некогда. Я поведу своих рыцарей вперед – расчищать путь. Томас, ты перекроешь галерею. Той старой решеткой, за лабораторией… Как выберетесь наружу – ступайте в донжон. Там безопаснее. Я велел Конраду, если совсем плохо станет, уводить людей туда. А судя по тому, что творится здесь, дела наверху – неважные.
Волох серьезно кивнул. Однорукий кастелян растерянно захлопал глазами. Всеволод лишь плюнул в сердцах. Няньками его сейчас обставляли ну прямо как дите неразумное!
– За мной! – Бернгард взмахнул мечом, увлекая мертвую дружину во мрак подземной галереи.
Кто-то из умрунов – видимо, по приказу магистра – подхватил короткий обрубок факела, рассеченного саблей Бранко. Понес плюющийся искрами огонь, не щадя пальцев в кольчужной перчатке, не чувствуя боли.
Темнота отступала перед неживой дружиной. Быстро, безмолвно, но вовсе не бесшумно следовали за Властителем-магистром мертвые рыцари. Много рыцарей, длинной цепочкой.
Топот ног, звон доспехов…
Закованные в посеребренную броню снаружи и пропитанные серебром изнутри, специально обученные разить нечисть, но сами ставшие нечистью, умершие и поднятые из небытия вновь, подвластные воле своего магистра больше, чем при жизни, и обретшие со смертью неуязвимость, недоступную живым, они бежали, огибая стороной темных тварей, выплеснутых из лаборатории.
Валявшийся далеко в стороне факел Федора освещал мертвую дружину снизу. И вновь по стенам и сводам метались, плясали огромные, чудовищные тени. Тени колыхались, переплетались, сливались друг с другом. И, казалось, по подземелью бежит уже не отряд отдельных воинов, а быстро-быстро ползет единое многоногое, многорукое существо. Гигантская сколопендра, облаченная в броню и ощетинившаяся сталью.
Пожалуй, это была хорошая подмога тем, кто дрался наверху. Но способна ли она переломить ход битвы? Сейчас что-либо сказать на этот счет было трудно.
Глава 16
– Русич, пора уходить, – поторопил израдец Бранко. Хотя теперь особая его израда вызывала, скорее уж, досаду, нежели лютую ненависть. Как ни верти, что ни говори, а имелась и в ней своя правда. Все ж, не личной выгоды ради и не из страха за свою шкуру пошел волох в услужение к Черному Князю-магистру. Да и – чего греха таить – Всеволод ведь тоже только что сам заключил с Бернгардом союз. Пусть временный, пусть вынужденный, но заключил же!
Так вправе ли он теперь судить Бранко?
Ладно. Действительно пора… Всеволод шагнул вослед за отступающей мертвой дружиной.
Справа и слева двигались с клинками наголо Бранко, Томас…
Стоп! А Федор?! Где десятник?! Почему его не видать среди умрунов?
Да потому что – вон, у дверей лаборатории – упыри обступают Федора со всех сторон. Отсекают, давят, не дают вырваться.
– Федор! – Всеволод резко дернулся вправо.
– Куда! – запоздало встревожился Бранко.
Но Всеволод уже ринулся в бой. Ненависть наполняла сердце боевой злобой. И силой – руку с мечом. Рука рубила. Меч высверкивал в факельных отблесках посеребренной сталью и щедро разбрызгивал фонтаны черной крови.
Но поздно уже! Но – не успеть!
Окружили темные твари Федора. Обошли. Ударили десятника сзади, под шею. В клочья распоров и длинную ниспадающую на плечи мелкокольчатую бармицу, и кольчужный воротник, и плотный поддоспешник на спине. Выдрав из-под брони и одежд верхние хребетные позвонки.
Свалили верного дружинника. Однако ж – не разорвали на месте. Не остановились. Не припали к хлынувшей крови, не облепили павшего, позабыв обо всем, как неизменно случалось прежде. Нет – шли дальше. Косились на густые пятна живой крови под ногами. Алкали, жаждали. Но – шли.
Потому что так приказано. Потому что не позволено отвлекаться от битвы ни на миг. Потому что Пьющие-Исполняющие были сейчас полностью подвластны своему Властителю. Более подвластны, чем собственной Жажде.
Потому – упыри перешагивают истекающего кровью человека. Потому – топчут его. Потому – проходят мимо, не задерживаясь.
С диким ревом, с одним мечом в двух руках Всеволод прорубался через толпу нечисти. Смерть Федора придала сил – страшных, злых сил. Исступление боя затмило все вокруг, и…
Шаг-шаг-шаг. Взмах-взмах-взмах. Вдоль-вдоль-вдоль. Широко, от плеча, – как косой на заливном лугу. По удару на каждый шаг.
И – поперек. И – еще.
Всеволод крутился волчком, полосуя воздух и бледные тела кровопийц косыми рубящими ударами. Рассекая по два-три упыря зараз.
Он был не один. Рядом мелькали кривая сабля Бранко и прямой клинок Томаса.
Все трое уже оторвались от мертвой дружины.
И серебряные умруны уже сгинули где-то во мраке, за изгибом подземной галереи, откуда тоже доносится шум битвы. Быстро, увы, удаляющийся шум. Судя по всему, рыцари-мертвецы успешно расчищали путь, а Бернгард, шедший в первых рядах, так и не заметил потери в арьергарде.
