— Мы расстанемся очень тихо, — продолжала Ханна, распихивая вещи по чемоданам. Может быть, для того, чтобы не смотреть на него. — Знаю, без скандала не обойдется, но я сделаю все возможное, чтобы в прессу просочилось как можно меньше информации… Исчезну на время, пока все не устроится. А ты сможешь указать на меня. Скажешь, что это я виновата.
Она уже все просчитала. И даже теперь, после всего, что произошло, она больше волнуется о тени, которую ее поступок может навлечь на королевскую семью, чем о себе самой.
Как же это все рассудительно и благоразумно. Ну почему она за себя не поборется?
— Ты говоришь о разводе, — полуспросил-полуподтвердил он.
— Я так больше не могу. Думала, окажусь достаточно сильной… — Ханна устало пожала плечами. — Я ошибалась.
Значит, вот в чем дело! Да она была самым сильным человеком, которого он только встречал на своем пути. И все-таки Филипп умудрился сломить ее. Он же всегда повторял, что будет лучше, если она уйдет, и никогда не верил, что она действительно это сделает. Сердце болело все сильнее, и Филиппу никак не удавалось собраться с мыслями.
— Ханна…
— Оставаться вместе для нас бессмысленно. Я заслуживаю мужчины, способного любить меня так же, как я его, а ты — жены, которая желает любить тебя таким, каков ты есть.
Значит, она решила, что, полюбив его, причинила их отношениям вред? В этом не было никакого смысла. Он один во всем виноват, а не эта женщина с золотым сердцем.
Да, уже в который раз подумал он, сестра была права. Последние несколько месяцев были самыми счастливыми в его жизни. А если Ханна уйдет, если оставит его… В чем тогда смысл?
Филипп закрыл дверь, словно бы это могло заставить ее остаться.
— Ты не уйдешь.
— Тебе просто не нравится проигрывать.
— Это здесь ни при чем. Я не хочу, чтобы ты уходила.
— Почему?
— Потому что… — Филипп пытался подобрать нужные слова, найти что-нибудь, что заставит ее остаться, но сумел сказать лишь одно: — Потому что… я люблю тебя. — Эти три слова, наверное, были самым трудным, что ему когда-либо давалось, но, уже произнося их, Филипп знал, что говорит чистую правду. — Я тебя люблю, — повторил он еще раз, просто чтобы убедиться, что, оказывается, способен выговорить эти слова. — В последнее время я убеждал себя, что где-то есть человек, который будет любить тебя и сделает по-настоящему счастливой. И только потом осознал, что сам могу стать этим человеком. Я очень долго боролся с собой и позволял своим представлениям о браке заглушать мои чувства к тебе.
Ханна не кинулась ему в объятия, не улыбнулась. Лицо так и оставалось грустным.
Филипп сделал шаг вперед и, когда она не отреагировала, подошел еще ближе, пока наконец они не оказались совсем рядом друг с другом.
— Софи была права. Я идиот. Полный.
— Ты на самом деле хочешь, чтобы я осталась?
— Я не хочу, чтобы ты просто осталась. Я нуждаюсь в тебе, Ханна.
Слезы наполнили ее глаза, кажется, она все-таки начинала ему верить.
— Я не слишком запоздал?
— Нет, — на ее щеках заблестели мокрые дорожки, — не слишком.
Филипп прижал Ханну к себе, зарылся лицом в шелковистые волосы. Он любил ее так, что было больно, но эта боль ему необходима. И король поклялся, что, пока жив, больше ни за что не отпустит от себя эту женщину.
Ханна подняла на него глаза, на губах играла счастливая улыбка.
— Это все правда или я сплю?
— Правда. — Если честно, Филипп никогда еще не ощущал ничего более правдивого в своей жизни. И теперь, когда он позволил себе чувствовать, то уже не мог и не хотел останавливаться. А ведь он чуть было ее не потерял… Если бы это случилось, Филипп бы сожалел об этом всю оставшуюся жизнь. — Прости, Ханна. Я просто не понимал…
— Не извиняйся. Ты ведь думал, что поступаешь верно. И, как говорил мой отец, нет ничего плохого в том, что говоришь правду.
— Но ведь это не было правдой.
Ханна пожала плечами.
— Но тогда ты этого не знал. Кроме того, подумай, насколько больше мы будем ценить друг друга. И как все будет прекрасно.
— Не могу представить, что может быть еще лучше.
Она лукаво посмотрела на него, как будто знала что-то, чего не знает он.
— Может. Мы заведем ребенка. Знаешь, недавно я думала, что беременна, и когда тест дал отрицательный результат, это помогло мне понять, как же сильно я хочу детей. Я хочу от тебя ребенка Филипп.
— Думаю, это замечательная идея. Может быть, маленькую девочку, такую же, как ты.
Ханна улыбнулась:
— Или мальчика, такого же, как и его папа.
Если бы Филипп относился к тому типу мужчин, которые умеют плакать, то сейчас, наверное, не сдержался бы. Что ж, теперь у него будет много времени на то, чтобы осознать и прочувствовать, что такое настоящее счастье.
— Думаешь, что сможешь любить нас обоих? — спросила Ханна.
И он дал ей честный ответ, единственный, который мог:
— Я уже люблю.
