Пит поднял руку, чтобы нажать кнопку лифта. И услышал странный громкий хлопок со стороны операционной. Словно кто-то пустил шутиху.
– Что за чертовщина! – Он обернулся на шум. Какой дурак устраивает фейерверк в больнице? Здесь стоят емкости с кислородом, они же взлетят на воздух! Последовало еще три хлопка, звон разбитого стекла и душераздирающий крик. И все стихло. По коридору в сторону выхода бежали люди. Некоторые из них были забрызганы кровью.
Ноги сами понесли его. Завернув за угол, он увидел Рашель, лежавшую на полу, на ее спине расплывалось красное пятно.
– Нет!
Пит рывком сел. Желудок выворачивался наизнанку, на лбу выступил пот.
Снова этот проклятый сон! Он попытался сглотнуть, но во рту было сухо.
– Ты в порядке?
Повернув голову, он увидел Мэгги. Их кухни несся запах тушеного мяса. Должно быть, он задремал, пока она готовила обед.
– Да, – хрипло ответил он. – Просто увидел дурной сон. Не дашь мне попить?
– Конечно. – Достав из холодильника бутылку воды, она протянула ему, а сама присела на валик дивана рядом с ним.
Тошнота понемногу проходила.
Мэгги пощупала его лоб.
– Ты вспотел. Уверен, что все нормалью?
– Все отлично, – соврал он. – Замечательно. Наверно, я просто перегрелся сегодня.
Видно было, что он ее не убедил, но она решила не настаивать.
– Я уже хотела тебя будить. Мясо готово. Надеюсь, ты проголодался.
– Помираю с голоду, – сказал он, хотя в горле до сих пор стоял комок.
Дотянувшись до трости, он поднялся с кушетки. Ноги – даже здоровая – были как ватные после недавних упражнений. Однако от запахов, доносившихся из кухни, неожиданно пробудился аппетит.
– Ты вроде говорила, что не умеешь готовить.
– Дай мне рецепт, и я обязательно забуду положить что-нибудь существенное, испортив блюдо вчистую. А потушить мясо я, конечно, в состоянии.
– А где твоя порция? – спросил он, указывая на одинокие листья салата в ее тарелке.
– Я не ем говядину.
– Но должна же ты есть что-нибудь более питательное, чем салат.
– Я не голодна.
– Творог на завтрак, диетическое питание на обед. Когда ж ты ешь по-настоящему?
– Для меня это и есть настоящая еда. Я сижу на диете.
Он осмотрел ее с головы до ног.
– Зачем?
– Если ты жаждешь усилить свои позиции с помощью лести, то зря стараешься. У меня нет иллюзий относительно собственного внешнего вида.
– Я серьезно, Мэгги. Ты и так прекрасно выглядишь. Зачем тебе худеть?
– Надо. Я решила, какого веса хочу достичь, и не буду счастлива до тех пор, пока не добьюсь своего.
– Даже если станешь при этом вешалкой? Мне, например, не нравятся слишком худые. Она присела на стул напротив.
– Нет такого понятия, как слишком худая.
Как она ошибается!
– Ты просто не видела моих детских фотографий.
– Неужели ты был тощим?
– Как жердь.
Подцепив вилкой лист салата, она задумчиво положила его в рот.
– И что случилось?
– Я устал от того, что меня дразнят, а красивые девчонки воротят от меня носы. И стал каждое утро перед уроками ходить в тренажерный зал. Через месяц, увидев реальные результаты, увеличил время занятий до часа. А потом приспособился заниматься два часа до школы и еще два после.
– Вот почему мускулы не стали у тебя дряблыми. Ты по природе худой. – Она произнесла это так, словно изумляясь ошибке природы.
– Мы не сильно с тобой отличаемся. Тебе надо работать, чтобы сбросить вес, мне – чтобы набрать.
Она с отвращением повертела на вилке новый лист салат.
– Мне бы твои проблемы!
– Мэгги, по-моему, ты и так отлично выглядишь. Я вовсе не пытаюсь тебе польстить. Но я действительно нахожу тебя привлекательной.
Вместо того чтобы обрадоваться комплименту, как он, глупец, надеялся, она вспыхнула негодованием.
– Да ты тысячу раз встречал меня в больнице, когда я была толстой, и что-то не очень на меня смотрел.
– Я был тогда обручен. И вообще ни на кого не смотрел.
– Не пытайся отрицать очевидное. Я видела твою невесту. Фигура у нее – что надо. Вы, ребята, были идеальной парой.
– Нельзя верить всему, что видишь, Мэгги. Глаза часто обманывают.
Глава седьмая
– Так, потяни еще раз. Постарайся не выпускать мою руку.
Пит старательно вытягивал ногу, морщась, когда в колене выстреливало болью. Каждое утро, а теперь и вечер, они растягивали мышцы, постепенно добавляя нагрузку. Болело страшно.
В промежутках между занятиями они совершали долгие прогулки, плавали, и он должен был признать, что стал передвигаться намного лучше.
Он никогда не был сторонником прогулок, какой в них смысл? Гораздо эффективней поработать на тренажерах. Но с Мэгги все было по-другому. Ему нравилось с ней разговаривать. И даже просто молча идти рядом.
Пит вспоминал, чем они занимались вместе с Лиззи – катались на лыжах, велосипедах, ходили под парусом и много еще чего. Но они так мало разговаривали друг с другом о всяких пустяках за чашкой чая или гуляя где-нибудь за городом. В основе их отношений лежали общие интересы и взаимное уважение. И разговоры у них было в основном деловые. Оглядываясь назад, он понимал, что она сильно напоминала его родителей.
При одной этой мысли ему вдруг стало холодно на душе.
Мэгги, казалось, не замечала, что он отвлекся.
– Вытягивай ногу как можно сильнее, – командовала она. Он попытался пожаловаться. Капли пота скатывались по его лицу, – попадали в глаза. День выдался на редкость жаркий. Но жаловаться на это бесполезно, иначе Мэгги тут же заявит, что в реабилитационном центре есть кондиционеры. И не будь он так упрям, они были бы сейчас там.
И будет права.
К жаре, будь она неладна, еще как-то можно привыкнуть. Но Мэгги нацёпила на себя очередной топ с большим вырезом. Он пытался не смотреть туда открыто, но у всего есть свои пределы. Даже у мужской силы воли. Кожа у нее была нежная, золотистая от солнца. А грудь – полная, упругая, с большими сосками...
– Ты не стараешься, – сердито заявила Мэгги. Он с трудом отвел глаза от ложбинки между грудями.
– Извини.
Она резко отпустила его ногу.
– Если ты не будешь стараться?
– Я стараюсь, – заявил он. – Но меня отвлекают. Это ты виновата.
