— Желаю успеха в новой деятельности, — громко сказала Айви, с трудом удерживаясь от того, чтобы не покраснеть.
Точнее, не запылать как маков свет. Она прекрасно помнила ту ночь, которая напугала ее саму. Не хватало только объявить всему свету о том, какой распущенной она может быть, если позволит себе. И если мужчина захочет и сможет ее такой сделать. Дилан захотел и смог.
— Твоя реакция должна убедить меня в том, что ты помнишь? — Он вскинул брови. — А как насчет…
— Я же сказала, что желаю тебе успеха, — процедила Айви, сообразив, что предательский румянец все-таки залил ей щеки.
Она не понимала одного: почему не может сдвинуться с места, если никто и ничто ее не держит?
— Кажется, я знаю, в чем твоя проблема.
Без предупреждения он стремительно шагнул вперед, поднял руку и нежно коснулся указательным пальцем чувствительного местечка за ухом.
Невидимые оковы спали. Сбросив его руку, Айви молча зашагала вперед, надеясь, что Дилан не успел увидеть, как задрожало ее тело в ответ на эту ласку.
Он заметил.
— Так вот, я, кажется, знаю, в чем твоя проблема, — как ни в чем не бывало произнес Дилан, поравнявшись с ней.
Айви ускорила шаг. Он не отставал.
— Твоя проблема лежит в области м-м… секса.
Она резко остановилась и, пылая от смущения и ярости, повернулась к нему.
— Да, точно, — произнес он тоном человека, только что сделавшего величайшее открытие. — У тебя давно не было секса.
— И на чем основан твой высоконаучный вывод? — не скрывая яда, поинтересовалась Айви.
— Могу продемонстрировать еще раз, — усмехаясь, сказал Дилан.
Айви непроизвольно качнулась назад.
— Вот, пожалуйста, — не скрывая триумфа, произнес он. — Я еще ничего не сделал, как ты уже шарахаешься. И о чем это нам говорит?
— И о чем же это должно говорить? — подхватила она его небрежный тон.
— Что ж, попробую быть психоаналитиком, — он потер лоб. — Ты очень страстная и чувственная женщина для роли, которую привыкла играть на людях, — с удовольствием начал он свое объяснение. — Не далее как вчера за ужином ты объясняла, как действуют люди, страдающие нехваткой самоуважения. Я подумал, почему бы не применить твое объяснение? Ты загнала свою страсть так глубоко, что она сжигает тебя изнутри, а внешне это проявляется, по крайней мере у тебя — я не настаиваю, что у остальных людей проявится та же самая реакция, — так вот, она у тебя проявляется в том, что стоит тебя случайно коснуться, как ты уже готова взорваться. Говоря откровенно, я не понимаю, почему ты стыдишься этого факта…
Он замолчал и, вопросительно подняв брови, посмотрел на нее.
— Ну что же, новоявленный психоаналитик, — наконец произнесла она и усмехнулась. — С почином вас. Только ты ошибаешься.
— Хочешь, чтобы я тебе доказал свою правоту? — Он надвинулся на нее.
— А хочешь, я докажу тебе свою?
Поддавшись импульсу и не колеблясь ни секунды, она — на виду у прохожих! — обвила шею мужчины руками и коснулась своими мягкими губами его рта.
Дилан замер, опьяненный запахом свежего весеннего сада, исходившим от ее тела, и сладостью ее губ.
Поцелуй длился не больше трех секунд, и прежде чем его тело отреагировало на эту близость, все было кончено.
— Надеюсь, теперь я тебе это доказала, — скучающим тоном сказала Айви и посмотрела на него холодными глазами.
Затем, пожав плечами, развернулась и скоро исчезла из виду.
Дилан стоял, анализируя, что же произошло. Не обращая внимания на любопытные взгляды одних прохожих, смущенные — других, он медленно шел вперед. Пройдя несколько метров, он остановился как вкопанный. На его губах показалась улыбка, которая становилась все шире, по мере того как он осознавал случившееся.
Он мысленно поаплодировал ходу, который предприняла Айви. Браво! Признаться, такого от нее он не ожидал. Вот только… Увы, ее дрожащий голос и блеск глаз, от страсти ставших почти черными, доказывали совсем не то, что она пыталась доказать себе.
И это не могло не радовать.
Его бывшая жена по-прежнему такая же страстная женщина, какой была раньше!
Чертовски приятно сознавать, что он не ошибся.
ГЛАВА ШЕСТАЯ
Развод никогда не бывает безболезненным. В среднем требуется два года, чтобы осознать, что с уходом мужа ваша жизнь не закончилась. Она только начинается
(из книги Айви Мэдисон «Развод: путеводитель современной женщины. Счастливые мгновения одиночества»).
Поцеловать бывшего мужа! Если бы существовала шкала глупости, эта мысль была бы гениальна в плане идиотизма.
Айви шла на дрожащих ногах в направлении, которое, как она надеялась, должно было привести ее к вилле.
Это катастрофа.
Если только слегка прикоснувшись к нему губами, она почувствовала не безразличие и даже не отвращение, а удовольствие …
Следующая мысль была еще более пугающей.
А если их кто-то узнал? Что сделают женщины, прознав, что она ведет двойную жизнь? Непримиримый враг мужчин на словах, в особенности бывших мужей, и вдруг прилюдно целуется со своим бывшим мужем?!
Это конец ее карьере — и писателя, и психолога-консультанта.
Айви в изнеможении прислонилась к какой-то витрине.
— Ты поняла, что заблуждалась и что я был прав? — самодовольно спросил Дилан, подойдя незамеченным.
Глаза ее расширились, и Айви облегченно перевела дух, убедившись, что это не обман зрения и в нескольких метрах от нее действительно стоят Дейдре и Блейк. Она порадовалась, что у нее появился шанс избавиться от общества Дилана. Пока не рассмотрела под глазом своей подруги тщательно запудренный, но тем не менее отчетливо проступающий синяк.
— Дейдре, что случилось? — с тревогой воскликнула она.
Она остановилась рядом с Дейдре, от души радуясь этой отсрочке. И понимая умом, что в этот раз она попалась: Дилан прав — от себя не убежать. Она слишком долго была одна.
Но он никогда не узнает, что именно он послужил этому причиной! Слишком много чести. Никто не должен знать, что только с ним она чувствовала себя по-настоящему живой.
Дейдре и Блейк одновременно повернулись к ней, но за свою невесту ответил Блейк.
— Привет, Айви, — поздоровался он и при этом совсем не выглядел удивленным. — Якобы кое-кто во время удара упустил клюшку для гольфа. Которая и попала Дейдре точнехонько в лицо.
Он явно пытался справиться с яростью, которая душила его.
Дейдре мягко пожала ему руку, успокаивая.
— Что случилось? — Это уже спросил Дилан.
