Второй вытащили чернявую.
Уж извини, подруга… Борис старался не смотреть на дикарку. Хрупкая фигурка девушки среди мужских мускулистых торсов выглядела жалко.
Закованных в наручники диких отогнали к импровизированной арене.
Машины-трибуны уже были облеплены пятнистыми фигурами. Хэды предвкушали дармовое развлечение.
— Слышь, Ухо, — негромко позвал Борис. — Для чего все это?
— Что именно? — повернулся к нему сержант.
Насмешливая улыбка. Удивленно поднятая бровь.
Ведь понимает же, о чем речь!
— Ну, бои эти… — все же уточнил Борис.
Кивком указал на импровизированную арену.
Неужели в самом деле для того лишь, чтобы развлечь охотников под конец рейда? Как-то не вязалось это с рациональными действиями хэдхантеров.
Ухо улыбнулся шире.
— Часть улова пойдет на продажу в колизей. За хороших гладиаторов платят по повышенной ставке, но принимают только проверенный товар. Один раз подсунешь колизейским лажу — больше дел с тобой иметь не будут. А терять такой рынок сбыта жалко.
Вот оно что… Это уже больше похоже на правду.
— Для колизея нужно отобрать лучших из лучших. Самых умелых, агрессивных и отмороженных бойцов.
— Отборочные бои, значит? — усмехнулся Борис.
— В драке человека видно лучше всего, — пожал плечами Ухо. — Любого человека.
С этим, конечно, не поспоришь.
— А ее? — Борис кивнул на чернявую. — Ее что, тоже нужно проверять?
— Нужно, — кивнул Ухо.
— Так она же вроде была уже гладиаторшей.
— Скорее всего, была. Но надо убедиться, не утратила ли сучка квалификации, — хохотнул сержант.
— А товар раньше времени попортить не боитесь? — Борис покосился на арену.
— Ну, вообще-то мы присматриваем за тем, чтобы бойцы сильно друг друга не калечили, — пожал плечами Ухо.
— А не сильно?
Сержант смерил его снисходительным взглядом.
— Колизейские денежки окупают любые травмы и любой брак. Уж поверь.
Не верить сержанту оснований не было.
— Ну хорошо, а как вы стравите друг с другом диких и хуторян? — подумав немного, спросил Борис. — Что, если они не станут драться просто так?
Мотивация «бей хуторских — мочи диких!» в данных обстоятельствах представлялась ему недостаточно убедительной.
— Просто так — не станут, — легко согласился Ухо.
— А как станут? Вы что, посулите победителю свободу?
Сержант усмехнулся.
— Кто в наше время поверит, что хэдхантер отпустит свою добычу!
Никто. Ухо был реалистом.
— Тогда как?
— Ты не понял, Берест, — Ухо перестал улыбаться и заглянул ему в глаза. — Пленники будут драться не друг с другом.
— А с кем? — Борис совсем запутался.
— С нами.
Оба-на! Вот оно даже как?! Борис был в шоке.
— Думаю, желающие набить морду хэдхантеру среди них найдутся.
О, еще как найдутся! Борис ничуть в этом не сомневался. Но возникает другой вопрос.
— А кого выставят с нашей стороны? — спросил он. — Кто будет подставлять морду?
— Вообще-то это почетная обязанность новичков. — Ухо улыбнулся снова.
— Так, да? — криво усмехнулся Борис. — Обязанность? А Стольник говорил, что бои — это всего лишь развлечение.
— Кому-то развлечение. Кому-то — посвящение. — Ухо не отводил от него глаз. — Считай, что это испытание. Инициация, после которой салаги становятся полноценными охотниками.
— Да ну? А сейчас мы, значит, неполноценные? Хэды второго сорта, да?
— Берест, не умничай, — скривился сержант. — Кто-то же должен проверять товар для колизея.
Ага, а покуда есть салаги, старичкам этим заниматься в падлу. Ну-ну… Интересно, а не поэтому ли хэды Устраивали отборочные бои среди кандидатов в новобранцы? Тех, кто будет проводить отбор пленников, тоже нужно правильно выбрать.
Уже стемнело, однако над площадкой, подготовленной для боев, ночь была не властна. Импровизированную арену освещали фары и прожекторы хэдхантерских машин.
Хуторяне окончательно пришли в себя последействия парализатора. Дикие из клеток для буйных сидели тесной кучкой чуть в отдалении. И те и другие были в наручниках. И те и другие хмуро смотрели вокруг. И тех и других окружала охрана с автоматами.
Можно было начинать.
В центр освещенного квадрата вышел Стольник.
— Буду краток, — громко объявил он. — Мне нужна хорошая драка. Кто первым желает показать свое мастерство?
Тишина. Молчание.
В кучке диких наметилось шевеление.
— Чего ради мы станем махаться вам на потеху? — донесся оттуда глухой недружелюбный бас.
Борис узнал в говорившем бородача, которого подстрелил в пятиэтажке заброшенного хутора.
— Не ведитесь, слышите! — обратился бородач к диким. Крикнул хуторянам: — Вы тоже! Просто посылайте пятнистых подальше! Ничего они вам не сделают. Товар портить не станут.
— Слышь, борода, — со злым весельем окликнул дикого взводный. — Тебе что, дать пятнистому в морду не хочется? А то ведь когда еще представится такая возможность.
Дикие переглянулись. Хуторяне — тоже.
Борис наблюдал за чернявой. Девчонка вела себя тише воды, ниже травы. Глаза — долу. Ручки в наручниках — на коленках. Ну прямо пай-девочка.
— А че, с вами, что ли, драться надо? — озадаченно пробормотал бородач.
— С нами, с нами, — показал зубы Стольник.
Дикий тоже не по-доброму оскалился.
— Ну, так это ж совсем другой разговор, начальник! Я буду первым. Кого ставишь ты?
— А хоть бы его. — Стольник кивнул на Бориса.
Глаза дикого вспыхнули. Оскал стал шире. Вряд ли бородач мог мечтать о большем.
У Бориса возникли сомнения, что этот бой обойдется без членовредительства или смертоубийства.
— Я тоже! — неожиданно раздался звонкий девичий голос.
На них со Стольником исподлобья смотрела чернявая. Не моргая смотрела.
— Тоже что? — улыбаясь, поднял брови взводный.
— Я тоже хочу драться с ним.
Стольник усмехнулся:
— Ты пользуешься популярностью, Берест.
И прищурившись, добавил:
— Это ведь твоя первая, да? С сафари которая.
Борис молча кивнул.
