— Эта отрава, которую опасно просто сваливать в коллектор и страшно везти по городским улицам, — продолжала чернявая. — Универсальные плавучие контейнеры — наилучший вариант для такого груза. В них помещают все, что должно уплыть как можно дальше от Ставродара.
Стольник усмехнулся:
— Поэтому ты сразу привлекла наше внимание к гробу с покойником? Чтобы мы не стали разглядывать другие контейнеры?
Трéска ему не ответила.
— Но откуда ты можешь знать, что внутри других контейнеров? — нахмурился Борис. — Ты же их не вскрывала!
— Этого не нужно — и так все понятно. Они лежат под люком, предназначенным для спуска токсичных отходов. И на них нет памятных табличек.
— Там есть какие-то таблички! Я видел.
Чернявая сбросила ногой мусор с крышки контейнера, возле которого стояла. Посветила фонарем. Контейнер лежал полубоком, и Борис хорошо разглядел… Череп. Две перекрещенные кости. Вот что за табличка! На универсальных гробах — универсальный знак, предупреждающий об опасности. Не влезай в такой контейнер — убьет, на хрен.
— Убедился? — спросила трéска. — На других — та же самая метка.
— Но ведь отраву можно вылить, — не очень уверенно пробормотал Борис. — Высыпать, выковырять… И если опорожнить контейнеры…
Чернявая покачала головой.
— Концентрация ядов слишком велика. Ложиться в такой гроб — верная смерть. Да и не вскрыть их так просто. Токсичные отходы запаивают на совесть. Не так, как трупы. Короче, подходящая лодка здесь только одна и… Эй, что там у тебя в кармане?! Ну-ка, руки в гору, пятнистый!
Заметила! Луч фонаря остановился на Борисе. И автоматный ствол направлен на него. Больше медлить нельзя.
Он по-прежнему не знал, какую кнопку на колизейском пульте нажимать, поэтому нажал столько, сколько смог. Обхватил весь пульт ладонью, через ткань. Стиснул. Придавил к бедру.
Стараясь ни о чем не думать.
Дикая боль полоснула по шее. Словно рубануло ножом раскаленной гильотины. Словно захлестнула и свалила с ног горящая петля аркана.
Крик чернявой смешался с его воплем.
Короткая автоматная очередь пробудила раскатистое эхо. К зловонию мусорной свалки добавился запах пороховых газов и горелой плоти.
Борис отпустил пульт сразу. Так, во всяком случае, ему показалось. Но в себя прийти он смог далеко не сразу. А когда пришел…
Стольник сидел напротив. На крышке погребального контейнера. Уперев ноги в покойника, вытряхнутого из гроба. Борис увидел два автомата, прислоненных к контейнеру. Стольник в полсекунды мог схватить любой из стволов. Но вряд ли он нуждался сейчас в оружии. В одной руке бывший хэд держал включенный фонарик. В другой — пульт от гладиаторских ошейников.
Застонала и сдавленно выругалась чернявая. Борис попробовал шевельнуть головой. Больно!
— Что ж вы так, а? — улыбнулся им Стольник. — Прострелили единственную лодку. Нехорошо…
Ага, трéска успела нажать на курок. Но случайно вогнала очередь в гроб. Или не случайно?
— Кстати, наверху никого нет, — сообщил Стольник. — На выстрелы и на ваши крики никто не прибежал.
Новость не радовала. Какая им-то с чернявой от нее радость?
Борис чувствовал, как к внутренней поверхности ошейника прилипла лопнувшая кожа. Каждое движение причиняло невыносимую боль.
— Болит? — с сочувствием спросил Стольник. — Ничего, потерпите. Немного осталось. А пока нужно поработать, господа тресы. В решете плыть по коллектору я не хочу.
Стольник поднялся с контейнера. Подцепил за ремни автоматы, отошел в сторону. Кивнул на простреленную крышку гроба.
— Ваша задача: законопатить пробоины! Время до волны еще есть. Материала вокруг полно. Используйте пластик. Это вам пригодится.
Луч фонаря задержался на табличке с именем, фамилией, датами рождения и смерти усопшего и эпитафией. В электрическом свете блеснула зажигалка покойника.
— Да пошел ты! — выплюнул Борис.
— А на пульт нажать?
Бориса передернуло.
— Всю жизнь мечтал не ловить тресов, а владеть ими, — хмыкнул Стольник. — Вы там говорили о каких-то переменах? Так вот, не будет их, перемен этих. Всегда кто-то на кого-то пахал, и так будет продолжаться впредь. Ну, чего стоите? У вас тоже есть работенка. Приступайте. Только не халтурить. За халтуру шеи сожгу обоим.
К удивлению Бориса, чернявая покорно подошла к гробу и взяла зажигалку. Подняла рваный пластиковый пакет. Скомкала и насадила на кривой обломок пластиковой же трубки. Подпалила импровизированный факел…
В нос ударил горький запах горелого полиэтилена. Сквозняком потянуло в сторону черный вонючий дым. Шипящие огненные капли застучали по дырявой крышке гроба.
— Замазывай дырки, чего стоишь, — сердито бросила Борису трéска.
Ну-ну… Он поднял какой-то обломок. Ножка от стула или что-то вроде. Склонился над контейнером, запихивая растекающийся пластик в пулевые отверстия. Черная расплавленная масса, застывая, намертво закрывала пробоины.
Они работали, едва не касаясь друг друга головами.
— Навалимся вместе, — одними губами быстро зашептала чернявая.
Речь, конечно же, шла о Стольнике. Что ж, Борис не возражал.
— Когда наверху закроются люки.
Люки? Закроются? Интересно, откуда такая уверенность?
— Они задвигаются автоматически, перед волной. Будет громко. С непривычки — страшно.
Слова тонули в шипящей капели. Борис едва различал тихий шепот. Стольник не мог слышать ни звука.
— Это наш единственный шанс.
— Наш? — вполголоса процедил Борис.
Вообще-то плавучий гроб один. А их с чернявой — двое. Так чей же тогда это будет шанс?
— В контейнер можно лечь вдвоем, — не прекращая работы, ответила она. — Если потесниться, то получится. Наверное…
Ага, и если один не обманет другого.
Огненные капли все падали и падали на гроб и возле гроба. Начал тлеть костюм покойника. Задымился мусор под ногами чернявой.
— Эй, осторожнее! — забеспокоился Стольник. Подавшись вперед, он угрожающе поднял пульт. — Пожар мне тут не нужен. Я кому ска…
Оглушительный металлический лязг грянул сверху, словно залп крупного калибра. Как и предупреждала чернявая, разом задвинулись все люки.
Для Стольника это было полной неожиданностью. Вскинув голову и бросив пульт, он схватился за автомат. Дернул стволом вверх. Мазнул лучом фонаря по сводам. Отвлекся…
Вот чего ждала трéска! Взмах, бросок. Огненный факел, разбрызгивая шипящие искры, полетел в голову бывшему хэду. Сразу же вслед за факелом прыгнула и сама девчонка.
