— Это не считая вертушки и тресовозки. Но о тресовозке мы позаботились.
— Молодцы, — угрюмо произнес Корень. — Вообще-то надо было начинать с того, сколько хэдов участвовало в облаве.
— Надо было спрашивать о том, с чего надо было начинать, — огрызнулась Наташка.
— А что? — усмехнулся Борис. — В чем проблема-то? У вас вон, я смотрю, самострелы и даже автомат есть. Гранаты опять-таки…
Корень шутки не поддержал. Или не понял. Его чувство юмора куда-то испарилось.
— Арбалетчиков в группе только двое, — на полном серьезе ответил он. — У меня в магазине всего три боевых патрона. Гранат нет.
— А там что? — Борис кивнул на пухлую гранатную сумку. Неужели Корень тоже таскает с собой булыжники, как пращники-трупожоры. Корень открыл сумку.
— Ты, кажется, спрашивала, что мы делаем с головами хэдов? — повернулся он к Наташке.
И вытащил из сумки… Что-то круглое, темное.
Борис присмотрелся. Тихонько выматерился. Охнула Наташка.
Голова это была. Натурально человеческая голова. Правда, маленькая очень. Неестественно маленькая. Не больше кошачьей. С кулак всего голова…
Глава 10
Так не бывает! Не должно быть, и все тут! Но что-то подсказывало Борису: это не какая-нибудь поделка. Не кусок куклы. Настоящая голова. Только… Размеры вот только…
Может, голова ребенка? Нет, не может. Даже у новорожденных головы больше.
— Ё-о-о-о! — выдавила из себя Наташка. Она была в шоке.
— Что? — усмехнулся Корень. — Не видели еще такого?
— Такого — нет, — признался Борис.
Корень хмыкнул. Подкинул миниатюрную человеческую голову. Ловко поймал. Жонглер хренов!
— Ну и как? Нравится?
Хвастается он, что ли? Чем больше Борис смотрел на голову в руках дикаря, тем больше удивлялся. Точно — голова лилипута! Сама — махонькая. Но все пропорции соблюдены. Лишь ресницы кажутся неестественно длинными. И жесткий ежик волос топорщится, как иглы дикобраза. А так… Черты лица — вполне себе нормальные. Лицо вообще как живое. Только сероватого какого-то цвета. Темно-серого, если быть точнее. Глаза, рот, нос — все на месте. Правда, веки и губы зашиты. А еще…
Еще на коже отчетливо выделяется знакомый узор. Усохшая, но проступившая оттого еще более явственно хэдхантерская татуировка, состоящая из множества косых крестов. Не было никаких сомнений в том, кому принадлежала эта голова. Стало ясно и кое-что другое. Свое объяснение получила загадка черепа без кожи, который они с Наташкой нашли возле обезглавленного висельника. Судя по всему, в голове, которую держал Корень, вовсе не было черепных костей.
В памяти Бориса всплывали смутные воспоминания. Где-то он читал. Или видел. Или слышал, может быть. Были такие племена… Какие-то папуасы отрезали головы своих врагов, а потом то ли высушивали их, то ли вываривали. В общем, делали подобные сувенирчики. Тех дикарей так и называли: охотники за головами. О! Хэдхантеры, между прочим!
От неожиданной ассоциации Борис на время утратил способность говорить.
Наташка ее не утратила.
— Что это такое? — облизнув пересохшие губы, хрипло спросила чернявая.
— Чучелко, — хохотнул Корень. — Всего-навсего набитая песком сушеная шкура. Кожа то есть…
Дальнейшей беседы не получилось.
— Корень, слышь! — позвал Гарик. — Трупожор очухался. Че с ним делать-то? Сразу мочить или как?
В самом деле, очкарик зашевелился. Впрочем, теперь он был без очков. Разбитые стекла и сломанные дужки валялись на земле. На лице сочились кровью порезы от осколков.
Придя в себя, каннибал в ужасе уставился на голову в руках Корня. Видать, не таким уж и плохим было у людоеда зрение.
Корень хмыкнул. Спрятал голову обратно в гранатную сумку. Подошел к пленнику. Тот прикрылся руками. Заскулил тихонько:
— А-а-а!
— Не боись, твоя черепушка нам не нужна. — Тяжелая ладонь Корня хлопнула каннибала по затылку с такой силой, что парень уткнулся мордой в землю. — У тебя нужных меток нет.
Нужных? Для чего нужных? Борис переглянулся с Наташкой. Судя по всему, речь шла о хэдхантерских крестах. Но какое они имеют значение для членов дикарского Союза?
— Кто ты? — склонился над пленником Корень.
— А-а-а? — Очкарик соображал с трудом. То ли мозги ему отшибло напрочь, то ли парень тормозил от страха.
— Как звать-величать? — пояснил свой вопрос Корень. — Кликуха у тебя какая?
— А-а-а-очко, — проблеял очкарик без очков.
— Понятно. Ну и откуда ты, Очко, такой взялся?
— Я… я… это… — Перепуганный каннибал никак не мог совладать с собственным языком.
— Какой клан? — помогал ему наводящими вопросами Корень. — Откуда пришли?
— Мы — не клан. Нас трое. Из разных кланов.
— Из каких?
— Кры… кры… крылощевские, кашанские, милорютинские…
— Кашанских знаю, — нахмурился Корень. Он то ли говорил сам с собой, то ли вводил в курс дела Бориса и Наташку. — Так себе, мелочь. Но с гонором, тля. Я думал, мы всех их давно уже того…
Корень сделал многозначительную паузу.
— И о милорютинских слышал. Эти посолиднее были. Тоже не захотели примкнуть к Союзу. За что и поплатились. Да, Очко?
Каннибал коротко и судорожно кивнул. Борис слушал и мотал на ус. Выходит, тех, кто не желает становиться частью непонятного пока Союза, ждет не самая приятная участь. Ну да, Корень ведь уже ясно дал понять: кто не с нами, тот против нас…
— Зато ни кашанцы, ни милорютинцы теперь тресами не станут, — повернувшись к Борису и Наташке, резюмировал старшой егерей. — Мертвяков в тресы не берут.
Он снова перевел взгляд на пленника:
— Ну а крылощевские — это кто такие?
— Это наши, — сник Очко. — Я из них. Был…
— Из клана выгнали, что ли? — презрительно фыркнул Корень. — Натворил чего?
Очко помотал головой.
— Нет. Попали под хэдхантерский рейд. Весь клан в тресовозках увезли. Я один только остался.
— Тьфу ты! — в сердцах сплюнул Корень. — И много вас было?
— С полсотни.
— Полсотни тресов! — Корень неодобрительно прицокнул — Мать вашу! Лучше бы Союз до вас раньше добрался!
Очко вскинул было голову, но возражать не стал. А судя по всему, хотелось…
— Значит, в стайку сбились? — продолжал допрос Корень. — Людоедничаете? Трупожорствуете? Сами но себе, типа? Шакальничать порешили, да? Самым легким путем пошли?
Очко молчал. А что он мог сказать?
