— Машину — сжечь, — продолжал Корень.
Хочет превратить волчью яму в гигантский костер? Все правильно, все логично. Что нельзя забрать с собой, нужно уничтожить. Но можно ведь поступить и по-другому.
— Корень, а не лучше ли нам свалить на броневике? — вмешался Борис. — Он вроде не сильно пострадал.
«Да и парализованных везти будет проще, чем тащить на горбу», — подумал он про себя.
— Не лучше, — отрезал Корень. — Броневик проще выследить с воздуха. Машина оставляет больше следов. Она не проедет через буераки и болота и не пройдет по нашим тайным тропам. Ее не спрячешь в схронах.
— Но…
— Нет, Берест. Уйдем пешком. Сразу за хутором начинаются леса, в которые хэды вряд ли сунутся.
Устраивая засаду, Корень предусмотрел все. Пути отхода — тоже. И отказываться от заранее разработанного плана старшой, похоже, не собирался.
— Гарик, зачисть поляну, — негромко прозвучал последний приказ.
Борис насторожился. Что значит «зачисть»? От кого? Все хэды ведь уже мертвы!
Гарик склонился над двумя скрюченными егерями, попавшими под хэдхантерские шприц-ампулы и лежавшими сейчас на краю волчьей ямы. В руках Гарика блеснул нож.
— Ты это чего, Корень? — Борис встревожился по-настоящему. До сих пор все происходящее было ему понятно, теперь же…
— Они пробудут в отключке еще с полчаса. — Старшой даже не повернулся к нему. — Может быть, минут сорок. Мы не можем столько ждать. И тащить их на себе тоже не станем.
Два удара ножом. Парализованные люди даже не дернулись. Только на красную майку Гарика брызнула кровь. Рыжий егерь действовал профессионально. Резал горло быстро, глубоко, широко. От уха до уха. И чуть ли не до самых позвонков. Чувствовалась рука опытного головореза…
— Твою мать! — Борис потянулся к автомату.
Старшой перехватил оружие. Забрал его «калаш».
— Успокойся, Берест. Нам надо уходить быстро и налегке. С собой возьмем только самое необходимое.
— А люди тебе, значит, не нужны?
— Я не тресовладелец, — поморщился Корень. — Тащить с собой балласт не стану. Иначе не спасется никто. И оставлять здесь хэдам готовеньких тресов тоже не буду. Я уже объяснял тебе, по какому принципу мы действуем. Кто не может или не хочет идти с нами, тот больше не идет никуда.
Да, объяснял. Но Борис и помыслить не мог, что принцип этот распространяется на всех. Абсолютно на всех. И на членов егерской группы тоже.
А Гарик уже направился к Наташке. С ножа в его Руке капала кровь. И он явно намеревался снова использовать нож по назначению.
Вот ублюдок, а! Наташка помогла ему, когда Гарик, убегая от хэдов, споткнулся на ровном месте, а теперь эта сволочь…
Эх, жаль трофейный «калаш» — у Корня. Ну и хрен с ним!
Все предупреждения, все кары, полагающиеся за нарушение субординации и неподчинение старшому во время охоты, вылетели из головы.
Наташку сейчас прирежут, как свинью! И ни о чем другом Борис сейчас думать не мог.
Борис бросился к Гарику. Без оружия.
— Берест! — окликнул его старшой.
Да пошел ты!
Борис никак не отреагировал на окрик. Зато Гарик обернулся. И все просек сразу. Выставил перед собой нож.
Конечно, школа выживания у диких — суровая школа. Но и Борис был одним из лучших бойцов на своем хуторе. Да и после, уже в пятнистой хэдхантерской форме, приходилось совершенствовать бойцовские навыки. И в гладиаторском ошейнике — тоже.
Манера боя у Гарика была проста и незатейлива.
Выпад. Укол…
Перемазанное кровью лезвие мелькнуло у живота, но Борис вовремя ушел с линии атаки.
Удар с левой руки. Который, по идее, должен пройти незаметно.
Однако Борис распознал и его.
Увернулся. Ударил сам. Ногой. С носка. Старый тяжелый берц с кованой набойкой попал под запястье противника. Гарикова рука взлетела вверх. Однако дикий умудрился не выпустить ножа.
Ничего…
Перехват. Болевой. Давление под локоть. Кулак с ножом — резко к груди и локтю противника.
Борис почувствовал, как под рукой хрустнули суставы. Гарик взвыл. Нож выпал.
— Бе-рест, мать твою! — надрывался сзади Корень.
Гарик снова ударил слева. Хорошенько так влепил.
На этот раз Борис, целиком сосредоточившийся на упавшем ноже и отвлеченный криком старшого, все же пропустил кулак, вылетевший из-за поднятого предплечья.
По челюсти будто шарахнули кувалдой. Голова мотнулась назад. Борис едва устоял на ногах.
Гарик ринулся вперед — добить.
Тяжелый берц Бориса снова выстрелил ему навстречу. Отчетливый рифленый след отпечатался на красной, перемазанной кровью майке.
Гарик упал навзничь, перекатился через голову и через мгновение снова стоял на ногах. У пр-р-рямый, гад!
Чуть пошатываясь, противник опять пер в атаку. Но все равно он был уже не тот. И без ножа надеяться дикарю было не на что. Вялый взмах, еще один неточный удар…
Борис отступил, увернулся.
Теперь хватит одного точного удара, чтобы надолго отключить Гарика. Борис уже приготовился нанести этот заключительный удар.
— Берест! — Судя по голосу, Корень был не просто рассержен, он был взбешен столь явным проявлением неповиновения в группе. — Пристрелю, нах…!
А вот не нужно было об этом предупреждать! Надо было стрелять сразу, раз уж пошла такая пьянка.
Краем глаза уловив хэдхантерский автомат, направленный в его сторону, Борис перехватил атакующего Гарика, рванул на себя, развернул. Прикрылся им, как щитом.
Красная майка с треском порвалась. Гарик, матерясь, пытался вырваться, но лишь беспомощно дергался в цепком захвате и мешал старшому прицелиться в Бориса.
— Берест, отпусти его! — потребовал Корень.
Ага, как же! Держи карман шире!
— Ну давай, стреляй, Корень! — зло выплюнул Борис. — Боевые не трать. Нелеталкой стреляй. Потом прирежешь нас обоих. И меня и Гарика. Тогда и до Наташки доберешься.
Охотники вокруг замерли в напряженном ожидании.
— Берест, не дури. Последний раз предупреждаю. Натаха не сможет идти еще с полчаса. Потом отходняки ловить начнет, будет как сонная муха. Остаточный эффект парализатора…
— Знаю.
Он действительно обо всем этом знал. И теперь судорожно соображал, как можно спасти себя и чернявую.
— Ее придется нести. А патруль, — Корень кивнул на яму с погребенной машиной, — уже ищут. Задерживаться из-за одного человека мы не можем. Из-за Натахи под шприц-ампулы попадет вся группа.
