— Круто! — вяло улыбнулся Борис.
— Неглупый, смелый и расторопный человек всегда мог сделать в клане дикарей быструю карьеру, — без ложной скромности заметил Ухо. И продолжил свой рассказ: — Потом я занялся созданием Союза. Собственно, к тому времени дикие уже сами созрели для объединения. Многие кланы вели переговоры на эту тему. Им просто не хватало лидера, знающего, что делать дальше.
— Ты знал?
— Да, я знал. Мне нужно было сообщество, которым легко управлять. Мне нужна была единая организация военного типа с общей стратегией, жесткой дисциплиной и жестокой системой наказаний. А еще — четкая иерархия, готовность к выполнению любых приказов, беспрекословное подчинение всех одному человеку…
— Тебе?
— Мне. Только такое сообщество могло успешно бороться за выживание. Только система может выстоять против другой системы. По большому счету я лишь создал свой аналог хэдхантерской корпорации.
— И все же не понимаю, — пробормотал Борис. — Как тебе удалось построить диких?
— Если у тебя есть план, которого нет у других, если ты можешь предложить нечто новое, если ты несешь с собой стратегию успеха и обладаешь должной харизмой — все становится проще.
Ишь ты, харизматик хренов! Борис подумал, что от скромности Ухо-Ван точно не умрет. А вот от мании величия — может. — Ну и какой у тебя был план? Что ты смог предложить диким? Чем сумел расположить их к себе?
Ухо улыбнулся:
— Если вкратце, то смысл такой: не убегать и спасаться, а совместными усилиями теснить хэдов.
— Не очень затейливый планчик вообще-то.
— Тем не менее до меня никто осуществить его не мог.
— А у тебя, типа, получилось?
— Получается. Пока получается. Без крови, правда, не обошлось. Чтобы создать Союз и заставить объединиться одни кланы, пришлось уничтожить другие. — Ухо изобразил скорбную мину и развел руками. — Великие дела не вершатся без свежей красной смазки. Иначе шестерни начинают стираться.
«Да ты еще и поэт, мать твою!» — удивился Борис. Раньше ничего подобного за хэдхантерским сержантом он не замечал. Может быть, не присматривался особо и не прислушивался. А может быть, сержанту Уху просто не нужно было проявлять те качества, без которых теперь не может обойтись вождь Ван. Власть все же сильно меняет человека. Человек власти должен уметь не только действовать решительно и жестко, но и красиво говорить. Иначе как он оправдает пролитую «красную смазку»?
— Зато потом все пошло легче, — продолжал Ухо. — Союз ширился, к нам примыкали новые группы и кланы.
А кто не примыкал? — с невинным видом спросила Наташка. — Тех вы…
— Тех мы избавляли от участи тресов, — отрезал Ухо. — Уж кто-кто, а ты-то должна знать, насколько печальна эта участь. Или, может быть, тебе самой ни разу не приходила мысль о том, что лучше было бы умереть, чем носить трес-ошейник?
Наташка замолчала, прикусив губу.
— Объединение кланов было первым этапом. — Ухо не стал дожидаться ответа чернявой. — Потом пришло время второго.
— Хэды? — криво усмехнулся Борис.
Ухо кивнул.
— Одолеть хэдхантеров можно, только если бороться с ними их же методами.
Ну да, с методами пятнистых Ухо был хорошо знаком. Теперь понятно, почему дикие егеря действуют по хэдхантерскому алгоритму.
— Правда, со временем мы приняли кое-какие нововведения, — добавил Ухо.
— Головы? — догадался Борис. — Дед подсказал тебе, как изготавливать тсанса, а ты решил использовать головы хэдхантеров в качестве «ушастой валюты»?
— Ну если говорить откровенно, то я лишь развил эту идею. Изначально она была не моей.
— Да? А чьей же?
Ухо усмехнулся.
— Вторая мировая. Остров Борнео…
Борис вспомнил рассказ Деда.
— Знаю-знаю. Эти, как их… каяки.
— Даяки, — поправил Ухо. — Остров, находившийся под властью Британии, оккупировали японцы. Англичане, не сумев выбить противника своими силами, прибегли к помощи местного населения — племенам даяков, потомственных охотников за головами, между прочим. Ребятам из джунглей предложили сделку: за каждую голову японского солдата выплачивалось небольшое вознаграждение. Таким образом, голова убитого врага становилась не просто трофеем, но товаром и даже в некотором роде аналогом денежной единицы.
— И что даяки?
— Они с энтузиазмом взялись за дело. По всему острову вспыхнула партизанская война. Возродились забытые традиции охоты за головами. В джунглях начали пропадать японские патрули.
— Это сработало?
— Тогда — нет. Япошки приняли необходимые меры предосторожности. Усилили охрану своих объектов и перестали заходить в джунгли небольшими группами. В общем, добраться до их голов оказалось проблематично, и даяки просто переключились на китайских колонистов. До тех пор пока англичане не просекли, в чем дело, им благополучно впаривали головы китайцев.
— Ничего себе ошибочка!
— Нам она не грозит. По крайней мере, до тех пор, пока на головы пятнистых наносят хэдхантерские метки.
— А если хэдов перестанут метить? — прервала свое молчание Наташка.
— Пока это наилучшее средство против дезертирства, — пожал плечами Ухо.
И широко улыбнулся чернявой:
— Кстати, раньше у охотников за головами была еще одна любопытная традиция. Пока мужчина не добудет головы врага, он не имел права на женщину. Тоже очень сильная мотивация к охоте. Мы позаимствовали кое-что из этого обычая. В Союзе за «ушастую валюту» любой может получить себе жену или вредную подругу. И не одну.
— Это мы уже знаем — просветили добрые люди, — заверил его Борис. — Типа, перенимаете и усовершенствуете передовой опыт, да? Кто-то учится у рабовладельцев Древнего мира, кто-то — у первобытных дикарей.
— Не вижу в этом ничего зазорного. Дикари отсталые, но не глупые. Кое в чем они смышленее нас с тобой. Так что и у них не грех поучиться.
— Резать и сушить головы? Это, конечно, сложная наука…
— Непростая, — серьезно, без тени иронии, ответил Ухо.
— А почему бы тогда не поучиться и другому. Есть людей, например. Как это делают трупожоры. А что? Тоже очень мудрая и вполне оправданная традиция в условиях хронической нехватки продовольствия.
Ухо кивнул, словно принимая и соглашаясь с высказанным предположнием.
— Попробую объяснить. Мы сейчас контролируем большинство зачищенных хэдами хуторов и оставшиеся там ресурсы. Продовольственные главным образом. Специальные группы даже отряжают на сбор урожая — благо время уже подошло. Это позволяет Союзу делить и худо-бедно распределять пайки между его членами. А кто распределяет жизненно необходимые ресурсы, тот управляет людьми. Распределительная система — дополнительный и весьма эффективный рычаг власти. Это как контроль над финансовыми потоками госбюджета.
